Лариса Шеслер рассказала, как нужно работать с украинцами

В 1941 году в Москве был создан центр по работе с партизанским движением. Почему Россия после начала СВО так и не наладила работу партизан на Украине, как Киеву удалось организовать диверсии в российском тылу, зачем нужна информационная работа с украинцами, Pravda.Ru рассказала председатель Союза политэмигрантов и политзаключенных Украины Лариса Шеслер.

Фото: http://мультимедиа.минобороны.рф/multimedia/photo/gallery.htm?id=60832@cmsPhotoGallery by Ministry of Defence of the Russian Federation is licensed under Creative Commons Attribution 4.0 Licence

— Лариса Виленовна, понятно, что наши люди так или иначе работают на Украине. Там действительно есть партизанское подполье?

— Наши люди есть на всей Украине, в том числе на Западной Украине очень много не просто наших сторонников, а людей, которые сами русские и хотят быть русскими.

Однако, когда мы говорим о партизанском движении, у нас встаёт в памяти Великая Отечественная война, партизанские отряды, которые совершали рейды против гитлеровских оккупантов. Почему тогда была партизанская война? Потому что в Москве был центр партизанского движения.

В Белоруссии участвовало более 150 тысяч партизан. К партизанским отрядам были приписаны две авиадивизии, 12 отдельных авиаполков, которые занимались исключительно снабжением партизан. В 1944 году во время операции по освобождению Белоруссии (операция "Багратион") в один день партизаны взорвали 80 мостов, тысячи километров железнодорожных рельсов и парализовали движение по железным дорогам в Белоруссии, внесли огромный вклад в победу советского оружия.

Разве сейчас мы можем сказать, что партизанское движение координировано, кем-то руководится, поддерживается? К сожалению, нет.

По уровню репрессий на Украине можно судить о том, как много там наших сторонников. Лишь за прошлый год СБУ и прокуратурой были возбуждены десятки тысяч уголовных дел за поддержку России.

— Москва организовывала партизанское движение во время Великой Отечественной войны. Почему сейчас нет такой работы?

— Во-первых, техническая причина. Сейчас каждый лесочек просматривается, всё под камерой. И организовать тайный партизанский отряд в лесу невозможно вообще. Но можно организовать группы сопротивления в городах, сёлах. Просто этим никто не занимался.

Мы жили на Украине до 2014 года, и в то время подавляющее большинство поддерживало Россию. Если бы тогда велась работа с населением, то и майданов бы не было.

А потом, когда уже началась действительно серьёзная конфронтация, нужно было принимать централизованное решение. Думаю, такого централизованного решения принято не было, а вот с той стороны оно есть. Киевом как раз ведётся работа по подрывам в тылу России, потому что там есть соответствующий центр, и ГУР и СБУ этим усиленно занимаются. Для англосаксов это их стихия:

• диверсионная работа,
• вербовка местных жителей.

Во-вторых, за последние два года, а перед этим ещё за три года, сотни тысяч людей с Украины въехали в Россию. Невозможно всех прогнать через полиграф, у всех проверить их прошлое, связи. А на Украину сколько людей переехало из России? Единицы. Причём это уже отмороженные оппозиционеры, которые явно не представляют для нас какой-то помощи.

Но опять же на Украине есть люди, которые живут нашими идеями, ценностями. Сейчас вполне возможно было бы всё это организовать. Но, к сожалению, пока мы не видим такой работы с населением.

Настроения там у людей колеблются от полного отчаяния, когда наши вышли из Херсона, до взрыва надежды, когда наши освободили Авдеевку. И сейчас люди всё-таки надеются, что Россия завершит СВО победой, освободит их от нацистской оккупации. Но, естественно, нужно не подставлять этих людей под удар.

— Будет ли Москва делать акцент на партизанском движении? Или всё останется так, как есть?

— Думаю, акцент на партизанском движении Москва делать не будет. Это нужно было делать раньше. А сейчас нужно заниматься информационной работой, чтобы "распропагандировать" людей на Украине.

Потому что даже многие наши сторонники находятся во враждебном информационном поле и получают искажённую картину реальности.

Я общалась со своим хорошим знакомым. Они из Херсонской области были эвакуированы и жили в ПВР (пункте временного размещения беженцев). Он говорит: там были люди, которым я бы не давал российский паспорт так легко. Некоторые люди на глазах меняли свои убеждения.

В Херсонской области сельское население, очень ограниченное, украиноязычное, даже антироссийское. У них было убеждение, что Россия — нищая страна, в которой унитазов нет, разруха, плохие дороги, грязь.

И вот они попадают в ПВР. Причем ПВР в Ростовской области, где довольно скромные условия. Но у них открываются глаза: оказывается, Россия — богатая страна, и всё, что они себе представляли о России, — это враньё. Если уж такой информированный человек, как Карлсон Такер, приехал в Россию и удивился, что это богатая страна, восхитился, что Москва — прекрасный город, чистый, ухоженный и люди выглядят очень хорошо. Можете себе представить, как поражён селянин из Херсонской области, который приезжает в тот же Ростов и видит, что Россия — богатое государство. И у них меняется сознание.

Нужно проводить эту работу с людьми, чтобы, когда эти территории интегрируются в Россию, люди там не ждали "русского террора", который будет уничтожать украинцев за украинский язык. Они увидят сильную, могучую страну, которая воспринимает украинцев не как братьев, а как своих, русских. Кубанские казаки — русские, сибиряки — русские, чуваши — русские, карелы — русские, и украинцы — тоже русские.

Смотрите видеоверсию интервью