Экс-замминистра иностранных дел ДНР Борис Борисов: "Многое зависит от того, какие силы готов направить Киев в Курскую область"

По словам временно исполняющего обязанности губернатора Курской области Алексея Смирнова, 28 населённых пунктов захвачены ВСУ, глубина проникновения составила 14 километров, ширина фронта — 40. О том, что происходит в Курской области в интервью Pravda.Ru рассказал бывший заместитель министра иностранных дел Донецкой Народной Республики Борис Борисов.

— Президент Владимир Путин ввёл в Курской обрасти режим КТО. Почему именно КТО, а не военное положение, в чём разница?

— Если мы откроем закон об обороне, то увидим, что в целом
существуют все основания для введения режима военного положения в областях, которые подверглись атаке. Но тем не менее введён режим
контртеррористической операции (КТО). Разница здесь довольно существенная.

• В режиме военного положения вся власть на местах, где введён КТО, переходит к военным.
• В режиме КТО ключевую роль играет Федеральная служба безопасности.

Введение режима КТО косвенно показывает те способы и методы, которыми собирается действовать политическое руководство, чтобы эту ситуацию привести в норму, то есть восстановить государственную границу.

Укрепления в Курской области

— Что сейчас творится в Курской области, насколько стабильно сохраняется обстановка в других областях — в Белгородской, в Брянской. Что вам известно на данный момент?

— Я бы вернулся на один шаг назад, к заявлению исполняющего обязанности губернатора и озвученным им параметрам проникновения.

Опубликованы и некоторые другие материалы, в том числе карта пожаров в Курской области.

Пожары простираются примерно на глубину около 20 километров от государственной границы, что косвенным образом говорит о размере зоны противостояния.

Зона противостояния довольно большая, поэтому и такое большое количество эвакуированных лиц. Примерно такое же количество, сто с лишним тысяч, уехало самостоятельно. Поэтому проблема достаточно большая, хотя и меньше той, что была в 2014 году в Донецке и Луганске, когда области покинуло приблизительно два миллиона человек, половина уехала на Украину, половина — в Россию. И наша система приёма беженцев приняла миллион человек, смогла их как-то обеспечить на первом этапе.

Сейчас вопрос заключается в том, чтобы число беженцев не
росло. А проблема — в том, что остальные значительные участки границы прикрыты, видимо, на том же самом уровне.

— То есть недостаточно основательно прикрыты, вы хотите сказать?

— Прежний губернатор Курской области, который пошёл на повышение, Роман Старовойтов делал по поводу этих укреплений несколько серьёзных заявлений. Их суть в том, что в области создана система укреплений, три линии укреплений, что эта работа проводится по заказу области, но координатором выступает министерство обороны, именно оно определяет, что, где и как строить.

Старовойтов заявил, что область надёжно защищена теперь от внешней угрозы.

Сейчас нам это не расскажут, конечно, но очень хотелось бы потом увидеть военно-технические отчёты — они всегда появляются после военных действий. Что происходило на каждой из этих трёх линий, какое сопротивление было оказано, кто оказывал. Такую информацию оглашают либо с нашей стороны, либо иногда публикует интересные вещи генеральный штаб Украины.

Например, по событиям 2014 года, по Дебальцевской, Иловайской
операциям существуют наиподробнейшие отчёты, где указаны номера подразделений, штатная численность вооружения, количество бронетехники, даты, где, кто и как действовал. Те, кто интересуется военно-технической составляющей, могут узнать в подробностях, как всё развивалось. То же самое появится и по Курску, а пока мы можем только строить предположения о том, что происходило.

Чего хочет Украина: переговоры или шантаж

— Давайте посмотрим на действия украинских властей. Многие эксперты говорят о том, что Зеленский, устроив вторжение в
Курскую область, усилил свои позиции на переговорах. Может быть, одна из целей — захватить газораспределительную станцию в Судже и Курскую атомную электростанцию и перекрыть газ, который мы поставляем в Европу, тем самым поставив ультиматум России. Но президент Владимир Путин чётко сказал, что о переговорах с такими людьми вообще не может быть и речи. Как вы считаете, переговорный процесс теперь надолго отошёл или он вообще невозможен?

— На днях журналист Алексей Чадаев написал у себя в канале о том, что

все переговоры нужны западному блоку только для того, чтобы потом кинуть Россию самым болезненным образом и в самый неудобный момент, потому что они относятся к нам не как к партнёру, а как к еде.

Вот это я бы отлил в граните и поставил за лобным местом около ГУМа, чтобы наше руководство каждый раз, выходя на очередной парад, где идут доблестные вооружённые силы, читало и это прописывалось в подкорке.

Пока я не вижу во всей нашей политической элите (речь не о президенте Владимире Путине и министре иностранных дел Сергее Лаврове) понимания, что к нам относятся как к еде. Если бы это понимание было, наверное, многие ранее сделанные заявления звучали бы несколько по-другому. Потому что среди заявлений о готовности к переговорам без каких-либо условий был отдельный блок высказываний по поводу военной ситуации.

Военные последовательно доложили сначала об окончании первого этапа специальной военной операции в марте 2022 года и о том, что боевой потенциал вооружённых сил Украины значительно снижен. А затем ещё пять раз на самом высоком уровне докладывали о том, что он ещё более снижен. Последнее заявление о снижении боевого потенциала Украины сделал уже новый министр обороны Андрей Белоусов.

Но тем не менее мы видим такие эксцессы. И вопрос укрепления сухопутных сил, по словам Владимира Владимировича Путина, требует решения. Белоусов на форуме "Армия" перечислил пункты, как нам укреплять вооружённые силы:

1. подготовка офицеров;
2. разработка и поставка новых, современных видов вооружений, включая высокоточное;
3. разработка на основе этих вооружений новых тактик боевого применения.

Это всё очень правильно, но я бы обратил внимание, что каждая из
этих мер займёт годы. У нас ещё лет за десять до начала СВО были модули планирования коррекции. Но чтобы довести их до готовности,
до серии, так, чтобы его могли применить, понадобилось два года.

— Но сейчас более активно стали внедрять новые виды вооружения, это надо признать всё-таки.

— Я говорю о том, что все эти меры требуют длительного времени. А есть ли у нас это время?

Вернусь к вашему вопросу по поводу Украины и переговоров. Всю эту ситуацию следует оценивать исходя из главного критерия: "А чем это должно закончиться?"

Чем это должно закончиться?

— Главная цель у нас — денацификация и демилитаризация.

— Я всецело поддерживаю эти цели и очень огорчён, что мы не достигли пока кардинальных успехов на этом пути. Говоря о переговорах, мы видели в Украине партнёра по переговорам. Но возьмём более ранний этап — что мы получим? Какие-то документы с гарантиями Запада?

Давайте отмотаем машину времени на 30 лет назад, и мы увидим, что мы имели первые договоры о создании СНГ, где провозглашалось создание общего военно-стратегического пространства, в том числе с Украиной.

— Я понимаю, что нас обманули. Но тем не менее и Украине, наверное, будет выгодно в какой-то момент провести переговоры, ведь и людей практически не осталось, неизвестно, будут ли в таком же объёме им поставлять оружие, учитывая выборы в США.

— В то время Украине записали в Конституцию их нейтральный статус, Украина приобрела статус безъядерной державы, заключили договор о дружбе и сотрудничестве, длительный договор о базировании Черноморского флота, то есть о наших военных базах на территории Украины, и подписали договор о границе на всём её протяжении. Все документы были, и это всё разрушилось и привело к нынешней ситуации. Я не вижу возможности подписать какие-то такие ещё основательные бумаги, с тем чтобы ситуация вернулась в нормальное русло, к сожалению.

— То есть только капитуляция? Это удовлетворит цели и задачи специальной военной операции?

— Они не хотят с нами переговоров, но если мы возьмём одну область, они начнут об этом думать, если мы возьмём две области, они сами предложат переговоры, а если мы возьмём три области, они будут умолять о переговорах. Вот ответ на вопрос. И он опять возвращается к тезисам Белоусова о том, каким образом нам укреплять нашу армию. К сожалению, я не услышал в этих тезисах вопрос о численности, но наверняка он обсуждается начиная с лета 2022 года, когда наше наступление замедлилось.

— Вы имеете в виду ротацию и новую волну мобилизации?

— Прежде всего нужно утвердить новую численность армии, необходимую для достижения победы.

Каким образом пополнять армию — это вопрос следующий, потому что, не имея численности, армия не может нанять ни одного человека.

Она обязана его обеспечить довольствием, снабжать, вооружить, записать конкретно в какое-то подразделение. Без численности мы можем создать территориальную оборону, которая, как я понимаю, не входит в численность вооружённых сил.

С теробороной вопрос: на неё потратили немало денег, а какова её роль в обороне Курской области? Я не сомневаюсь в их храбрости, но, видимо, что-то не так в организации этого дела: не хватает вооружений, средств связи, возможности быстро собраться и оказать сопротивление.

Иначе бы они приняли участие в защите своей земли. Это всегда колоссальный стимул для людей — враг на нашей земле, он жжёт наши хаты. Желание наверняка было, а возможности-то были?

Правила поведения во время КТО

— Сейчас режим контртеррористической операции введён в трёх областях — Курской, Белгородской и Брянской. Можно ли въезжать посторонним гражданским людям на эту территорию? Если да, то в каких случаях? На какой период времени вводится этот режим? Вообще, как надо себя вести, находясь в зоне, где проводится такая операция?

— Возможно, мой ответ будет неожиданным, но весь мой опыт учит тому, что нет большего правового, организационного и прочих видов беспорядка и неразберихи, чем во время событий, когда враг наступает, применяя силу против мирного населения.

Не скажу, что мирное население в чём-то виновато, оно — пострадавшая сторона, но имеют место такие вещи, как

• максимальное оттягивание людьми решения эвакуироваться;
• сопротивление эвакуации отдельных людей, которые не хотят бросить своих козочек.

Это массовое явление на селе. И затем мы имеем вот такие списки погибших в зоне боевых действий. В этом смысле у нас законодательство очень либеральное, оно предусматривает насильственную эвакуацию только в случае военного положения. А так мы обязаны подчиняться законным требованиям работников правоохранительных органов, которые имеют право
потребовать от нас покинуть ту или иную территорию, но во многих случаях это решение необходимо принимать самим жителям.

К вашему вопросу о въезде гражданских лиц.

Ехать туда никому не стоит, потому что ситуация, в которую вы попадёте, зависит не от законов, а от настроения конкретного командира и бойца на конкретном КПП, через который вы поедете.

Вас там могут задержать, обыскать, развернуть назад, отобрать транспорт, заявив, что груз, который вы везете, везти нельзя, — такие случаи тоже описаны. Заезжать туда нужно по согласованию с военными либо со спецслужбами.

Прогноз ситуации в Курской области

— Ваш прогноз ситуации: быстро нам удастся выбить врага из Курской области или всё-таки придётся побороться?

— Двенадцать километров — много это или мало? Если взять всю вновь освобождённую в ходе специальной военной операции площадь и посмотреть, насколько мы продвинулись глубоко на территорию бывшей Украины, то окажется, что мы продвинулись в среднем за два с половиной года на 45 километров. Дистанции от нуля до ста с небольшим. На фоне нашего продвижения в 45 километров 12 — это очень прилично.

• В Купянске 10 километров, которые там осталось пройти, армия проходит уже два года и не прошла.
• В Волчанске за два месяца мы вошли на те же примерно десять километров, и фронт два месяца стоит, хотя люди там проявляют образцы героизма и мужества.

То есть в значительной степени скорость решения этой задачи зависит от того, какие силы Киев готов положить для того, чтобы этот рубеж оборонить. Если большие, то это будет нелёгкая задача.