А было так, что и в годы Первой мировой войны, и во время Второй, да и в ходе последующих военных конфликтов имел место захват в качестве трофеев военной техники противника и его вооружения. Последнее использовалось очень широко, причём, зачастую очень хитрым образом.
Немецкие фашисты, захватив большое количество французских винтовок Лебеля калибра 8-мм, на оккупированных территориях СССР вооружили ими коллаборационистов — полицаев из местных жителей. К каждой винтовке давался всего лишь один комплекс патронов — восемь штук. Так что, полицай, вроде бы, и при оружии был, но в тоже время, сбежав к партизанам, он фактически приходил к ним безоружным, потому, что имея на руках всего лишь восемь патронов, много не навоюешь.
Трофейные танки использовались и нами, и немцами. Создавались даже подразделения, вооружённые трофейными танками, но тут вставали проблема совместимости по топливу и проблема запасных частей.
Например, большинство советских танков имели дизельные двигатели и работали на солярке. Немецкие имели бензиновые моторы, что затрудняло снабжение танковых подразделений, вооружённых трофейными танками, и у них, и у нас. Ведь даже американские танки "Шерман", поставлявшиеся нам по ленд-лизу, и те имели дизельные двигатели, чтобы не портить нам логистику. А тут, получается, вооружаясь танками противника, мы её сами себе затрудняем. Причём, если у нас особых проблем с топливом не было, так как хватало и бензина, и солярки, то немцам, производившим синтетический бензин, было попросту невыгодно иметь на вооружении дизельные машины. Вот почему в Вермахте их было очень мало.
Обращаясь к событиям дня сегодняшнего, нужно заметить, что наши войска, участвующие в СВО, тоже несут потери и в живой силе, и в технике. И, разумеется, какое-то количество боевых машин достаётся противнику, а он с их помощью пытается восполнить свои собственные потери.
Вот только трофейные российские бронемашины почему-то нечасто появляются на поле боя и на общую обстановку на нём не влияют. Почему? И сохранится ли подобная тенденция в вооружённых конфликтах завтрашнего дня? Вот об этом мы сегодня и поговорим.
Киевская пропаганда всерьёз заявляет о том, что в ходе боевых действий украинской армии удалось захватить в качестве трофеев несколько тысяч (!) российских бронемашин самых разных типов, и даже новейшие танки. Вот только достойными внимания доказательствами эти заявления почему-то не подкрепляются. То есть, имеется несколько фотографий и даже видеосъёмок отдельных трофейных боевых машин.
Но бывает и так, что за них выдают собственную технику, благо на вооружении обеих армий находится много одинаковых машин ещё времён СССР. А бывает и так, что несколько фотографий одного и того же бронеобъекта, но сделанные с разных ракурсов, выдаются за доказательства захвата разных машин. То есть, какое-то количество российских машин не территории противника, безусловно, осталось, вот только никакие это не тысячи.
Примерно то же самое может иметь место и в военных конфликтах будущего. Когда какое-то количество боевой техники в разных ситуациях будет доставаться противнику. Но сможет ли он использовать эти трофеи по своему прямому назначению?
Начнём с того, что в условиях современного вооружённого конфликта взять в качестве трофея боевую бронированную машину в состоянии, допускающем её использование без ремонта, как минимум, непросто. Если такая машина исправна, имеет боезапас и топливо, то каким это образом можно её захватить? Очевидно, что исправная машина противнику в этом случае не достанется.
Оставить тот же танк экипаж может лишь при критических проблемах и невозможности их исправить. Например, таких, как потеря подвижности и полное израсходование боекомплекта. Но при этом танкисты постараются снять с него все ценные приборы и устройства, а если и не снимут, то выведут их из строя. Скажем, просто побьют все экраны дисплеев. А ведь можно, покидая танк, бросить в него гранату, особенно если в нём ещё имеются боеприпасы. Это однозначно приведёт к детонации боекомплекта, после чего этот танк годится только на металлолом.
Трофейная колёсная либо гусеничная бронемашина с противопульной бронёй, поражённая гранатой РПГ или ПТУРСом, даже если снаружи у неё вполне "пристойный" вид, внутри в обязательном порядке будет иметь какие-то повреждения. Разумеется, эксплуатация такой техники будет совершенно невозможна, поскольку она нуждается в ремонте.
Тут очень важно правильно себе представлять, какого рода неисправность для боевой техники является критической, и каким образом её могут устранять войсковые ремонтные подразделения. Во всех современных армиях такие подразделения с соответствующим оснащением имеются, вот только далеко не каждая неисправность боевой техники им по плечу. Значит, технику, которую предполагается восстанавливать до прежнего уровня боеготовности, следует вывозить с поля боя и отправлять для ремонта на военные заводы.
Дело в том, что с первых же дней Спецоперации российские вооружённые силы начали наносить удары по объектам военной промышленности Украины. В результате, ремонтные мощности противника в значительной степени выведены из строя, а мелкие и средние мастерские, созданные на новых местах, во-первых, зачастую не могут работать из-за отсутствия электроэнергии, связанной с ударами по энергосистеме страны. А во-вторых, они и работают-то лишь до тех пор, пока их не выявит наша разведка, и они не будут уничтожены очередным ракетным ударом.
Процесс ремонта боевой техники всегда был связан с целым рядом специфических трудностей, которых сегодня только лишь добавилось. Например, очень сложно будет ремонтировать французские ОБТ "Леклерк", которые буквально напичканы сложнейшей электроникой, которая, кстати, легко выходит из строя даже в мирное время. Сложно чинить двигатели российских БМП-3 и танков Т-80.
Так что, недаром, 27 декабря 2022 года американская газета "Вашингтон пост" написала о том, что украинским ремонтникам очень сложно ремонтировать захваченные БМП-3 именно из-за отсутствия запчастей. А также, что они испытывают большие трудности с ремонтом российских танков.
Нужны инструкции и справочники, переведённые на твой родной язык. Без них ремонт "на глазок" может сопровождаться грубыми ошибками, угрожающими в будущем успешной эксплуатации машины. Так что, такие "трофеи" хоть и радуют сегодня обывателей и даже командование, но особой пользы не приносят. Восстановление побитой и поломанной техники оказывается слишком сложным, а то даже и невозможным, требует дефицитных материалов и времени, причём эффективное применение этой техники после ремонта не гарантируется.
Складывается интересная ситуация. Российская армия, оставляя на поле боя свои отдельные повреждённые бронемашины, слабеть, не слабеет, а вот украинская, подбирая их, сильнее не делается!
В будущем будет всё абсолютно то же самое. Техника становится всё сложнее и сложнее. Чинить её будет по силам не каждому, а только лишь специалистам, изучавшим именно те или иные образцы. Нужно будет иметь у себя под руками справочники и техническую документацию, а всё это получить хотя и возможно, но не так-то и легко. Тут ещё разведке работать и работать.
В целом, всё достаточно просто. Сегодня даже если украинским вооружённым формированиям и удаётся подобрать какую-то брошенную российскими войсками бронемашину, нет никаких гарантий, что, во-первых, им удастся эвакуировать её в тыл, а, во-вторых — её отремонтировать и вернуть в зону боевых действий. По столь сложному пути им удаётся провести лишь отдельные трофеи, которые заметного влияния на боеспособность оказать не могут в принципе. И, оказавшись на фронте, такие битые машины с большей лёгкостью выходят из строя уже по чисто техническим причинам. А для того, чтобы их починить, потребуется вновь задействовать всю вышеназванную логистическую цепочку.
Украинские "успехи" в деле захвата трофеев никакого серьёзного влияния на ход боевых действий не оказывают. Но на что следует обратить внимание, так это на наше собственное отношение к подобным трофеям.
Для ремонта военной техники вероятного противника потребуются, прежде всего, знающие её специалисты, готовить которых нужно уже сейчас. То есть, чтобы чинить американский "Абрамс" понадобятся специалисты по американскому "Абрамсу", чинить "Леопард" — специалисты по "Леопарду", и так далее. Подготовка их потребует времени.
Когда в СССР в годы Второй мировой войны начали поступать самолёты ленд-лиза, их далеко не сразу бросили в бой. А всё потому, что прежде чем на них воевать, нужно было научить технический персонал эти самолёты обслуживать. И научить летать пилотов оказалось проще, чем техников, которым нужно было постичь все тонкости технического обслуживания новых незнакомых машин, чтобы даже случайно не допустить какой-либо небрежности, вполне могущей стать в полёте роковой!
Таких специалистов потребуется много. Но готовить их заранее, как узких специалистов — "сугубо иностранцев", было бы слишком расточительно. Ведь вполне может случиться и так, что они нам попросту не понадобятся. Значит, готовить необходимо специалистов широкого профиля. И по ремонту наших машин, и по ремонту иностранных.
В своё время в СССР пытались решить проблему нехватки учителей на селе как раз таким способом. В частности, начали готовить учителей по профилю "история и английский язык", чтобы при нехватке в малокомплектных сельских школах часов по истории, добавить в нагрузку часы по английскому, и наоборот.
Так и здесь, ввести нужно специальность "инженер по ремонту танков "Абрамс" и Т-80", "Леопард" и Т-90", "Т-15 и "Леклерк". Насколько это будет экономически оправданно, сказать прямо сейчас, конечно, трудно. И выглядит это, как перестраховка. Но кто знает, что непредсказуемая судьба готовит нам в будущем?