Хотите безопасности? Смиритесь с прослушкой!

Терроризм процветает там, где граждане самоустраняются от попыток его обнаружить, а возможности спецслужб ограничены излишне либеральными законами. В США давно поняли это, приняв акты об ограничении прав на частную жизнь. Что мешает сделать так и в России — об этом размышляет в эфире "Правды.Ру" вице-президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора "Альфа" Алексей Филатов.

— Видеозапись взрыва автобуса в Волгограде СМИ выложили через несколько часов, а некоторые — практически онлайн. Более того, сразу стало известно имя предполагаемой террористки. Скажите, почему, имея всю информацию о террористке, допустили такую трагедию?

— Конечно, здесь виноваты спецслужбы. Уже следственный комитет, силовые структуры констатировали, что женщина эта проходила в списках как человек, способный совершить теракт, и что ориентировки были, была информация о различных вербовках… Скажем так, за ней не было присмотра.

Но я предлагаю посмотреть на ситуацию с другой стороны. Анализирую информацию, узнаем, что эта женщина звонила своим родителям, пусть редко, но звонила. Она звонила родителям своего мужа, которые искали сына. Уговаривая их не волноваться, что их сын не выходит на связь. Рассказывала, чтобы они не переживали, что он не занимается чем-то предосудительным, не занимается терроризмом, что он ведет нормальный образ жизни.

— Иными словами она по телефону давала не один повод для оперативной работы?

— Конечно, имей мы такую систему, как у американцев, которая, наверное, в автоматическом режиме сработала и дала бы сигнал спецслужбам, что контакт между женщиной родителями ее мужа состоялся, я думаю, благодаря этому контакту можно было определить местоположение, это первое.

Второе, главное, о чем я хотел говорить. Родители имели подозрения, что их сын последнее время увлекся радикальным исламом, более того неожиданно пропал из дома. Они допускали, и об этом центральные СМИ часто говорят: обращайте внимание на близких, если такое происходит, — что этот человек мог стать радикальным исламистом, способным совершить теракт.

Но эти люди тоже не давали сигнала в силовые структуры. И вот я о главном в контексте последних двух законодательных инициатив. Гражданское общество в какой-то мере восстает, — нам нужна свобода личной жизни, нас нельзя прослушивать, просматривать. Но, господа, давайте определимся в понятиях и приоритетах. То есть, если вы хотите быть в безопасности, то надо, наверное, идти, на какие-то компромиссы и отчего то отказываться.

Например, родственники ее мужа, зная, что если произойдет вдруг что-то подобное с их сыном, то их могут обвинить в сокрытии информации или даже лишить каких-то материальных средств, может они бы тоже были порасторопнее и сообщали о таких контактах, хотя бы телефонных, в силовые структуры, а это, в свою очередь, опять же помогло органам оперативно найти этих людей.

Ну и, конечно, вы должны понимать, что даже, если на нее была ориентировка, посадить всех возможных террористок, преступников под присмотр спецслужб, извините, это не так просто.

  За несколько лет с 2010 года у нас произошло много терактов и спецслужбы уже потом признавались, что они знали об этих людях, они вели их, но… допустили. Почему так происходит?

— Я думаю, здесь не совсем правда. Силовики не очень словоохотливы и, как правило, не силовики говорят, а "околосиловые" эксперты. Еще раз говорю, что при той опасности террористической, при той финансовой помощи, при разветвленном бандподполье, я вам честно скажу, если кто-то мне из силовиков скажет, что вот мы с завтрашнего дня, если будут соблюдены такие и такие условия, на 100 процентов гарантируем, что не будет террористических актов, не поверю, это просто невозможно.

И когда происходят теракты в метро, мы ставим рамки напротив входов в метро, усиливаем посты в метро.

— Они не работают. Вы на Курском вокзале были когда-нибудь? Я часто прохожу там через рамки.

— Вы поймите, это, во-первых, человеческий фактор, во-вторых, никакие технические средства, никакие досмотровые процедуры не гарантируют стопроцентного успеха структур, которые борются с терроризмом, к сожалению.

— С другой стороны, когда произошел теракт в Домодедово рамки на входе, металлоискатели, которые так многие игнорируют и не хотят ими пользоваться, начали работать. В связи с работой этих рамок, необучености персонала, возможно, на тот момент, не знаю, как сейчас, там скопилось огромное число народа. Журналисты заметили, что это идеальное место для взрыва.

Очень многие жалуются на эти мероприятия, которые возникают после теракта, и начинают власть ругать. Что такое терроризм? Это же, понимаете, не ядерная война, которая уничтожает миллионы гражданских лиц, у нас гораздо больше людей каждый день погибают в автокатастрофах, умирают от наркотиков, от пассивного курения, но, когда случается теракт, когда погибает 6 человек, это огромный информационный взрыв. И террористы рассчитывают на это.

— Вы считаете, что террористам главнее произвести информационный взрыв?

— Пресса обсуждает несколько дней, у людей возникает страх, неуверенность, они не будут верить в то, что власть способна обеспечить безопасность. Закупка на миллионы рамок, установка их на входах в метро, которые потом не работают, или, например, на входе в аэропорт, хотя в той же Европе, в Америке на вход вообще никого рамки не досматривают. Эта мера больше для успокоения гражданского общества, потому что теракты бьют именно на то, чтобы возбудить страх и неуверенность в обществе. И власть вынуждена осуществлять мероприятия, КПД которых в борьбе с терроризмом равно однозначному числу.

— Какие же мероприятия должны быть?

— Я считаю, что, например, каждый рубль, вложенный в развитие агентурной сети или, например, это неплохо на Кавказе работает, когда выплачиваются хорошие вознаграждения за сигналы о нахождении каких-то террористических ячеек или движений. Туда вложенные деньги работают намного лучше, чем деньги, вложенные в техническое оснащение.

— Я напомню, что не так давно сотовый оператор "Билайн" призвал Минсвязи отказаться от мониторинга интернет-трафика и прослушивания сотовых переговоров. Система СОРМ (Система оперативно-розыскных мероприятий) стоит везде. Мы говорим о том, что нас прослушивают, мониторят и нам это не нравится, несмотря на то, что мы добровольно оставляем очень много информации о себе в социальных сетях. В связи с этим, как вы считаете, граждане имеют ли права говорить о том, чтобы спецслужбы не лезли в их личную жизнь ни в какой мере.

— Я думаю, если опрос провести среди обычных людей, которые ездят в автобусе, в метро и подвергаются террористической опасности, они скажут: "Да слушайте, ради бога, лишь бы живы были".

Нужно иметь эту базу, потому что при возникновении каких-то ситуаций, такая база, даже косвенная, проходящая, скажем, девушка, сфотографировавшись со своим бойфрендом, который попал в разработку, потом по этим фотографиям можно очень много понять и быстро разыскать этого человека. Эта база необходима. Вы поймите, никто вас в он-лайне слушать и смотреть постоянно не будет. Если вы выкладываете в соцсеть свои фотографии, о себе пишете, что страшного, если, например, об этом будут знать специалисты спецслужб? Вы знаете, я так воспитан, что если вы говорите, например, в помещении, где больше двух человек, значит, вы должны понимать, что это могут узнать все.

Если вам нечего бояться, вот мне, например, ну и пусть об этом знают какие-то оперативные сотрудники, пусть информация где-то скапливается и при необходимости используется.

Я думаю, что те, кто поднимает эту волну, преследует какой-то собственный пиар. Я тоже за соблюдение конституции, но не переворачивайте все с ног на голову.

—  Глава ЛДПР Владимир Жириновский предложил наказывать семьи террористов, отправлять их в ссылку на 25 лет, как вы оцениваете высказывание?

— Очень уважаю Владимира Вольфовича за его нетрадиционный подход к любым новостям. Это очень важно у политиков, чтобы не серо было и хотя бы вызывало у людей улыбку.

Но надо брать положительный опыт. Израильтяне давно уже пришли к тому, и это у них законно заведено, что если террорист, скажем, производит теракт, то делается все, чтобы и место захоронения было непонятное, а иногда и хоронят вопреки всем обычаям, чтобы он был осквернен, завернут в свиную шкуру или полит, там скажем, кровью свиньи, что у них недопустимо. Они могут спокойно подъехать к жилищу, где он проживал и где он готовил этот теракт, и, так скажем, выгнав его родственников, просто это жилище сравнять с землей.

Без фанатизма, но думаю, что некоторые вещи надо брать у них на вооружение. Почему нам от этого отказываться? Опасность для гражданского общества, для страны, для власти со стороны терроризма намного больше, чем от наркомании или, скажем, от того, что у нас не соблюдаются правила дорожного движения и людей намного больше гибнет в авариях. Поэтому, наверное, и бороться мы с ним должны каким-то особенным методом. Может, должны идти на вещи, которые немножко с нашей христианской моралью не совпадают.

— Вы слышали, что террористические центры переходят на юг России. Я имею ввиду Краснодарский край, Ставрополье?

— Ставрополье, Краснодарский край, Волгоград. Вот вы сейчас спросите, а почему Волгоград. А потому, что в Волгограде, скажем, лицо кавказской национальности — типичное явление, женщина в хиджабе — это обычная ситуация. Есть теория, что эта женщина-террористка ехала в Москву. Да я никогда не поверю, что она в хиджабе поедет в Москву с гранатой в поясе. Никогда в жизни не поверю. Ее бы по пути остановили, проверили и ей бы пришлось взрываться в участке, в полиции. Я просто в этом уверен. Понимаете? Почему Волгоград? Потому что там слабое звено в цепи. Там с преступностью не очень все хорошо, а значит силовые структуры работают не очень эффективно, поэтому выбрано именно то место, где проще совершить теракт. По эффекту это тоже самое, что взрыв в Домодедово, но по исполнению намного проще.

— В прошлом страну потрясли крупные теракты, сегодня по большому счету мы от этого избавились. На какой-то стадии терроризм все таки победили. За счет чего?

— Я практически уверен, что подобных акций - 1995 года в Буденновске, Норд-Ост-2002 или Беслан-2004 -сейчас повторение практически невозможно. Почему. Потому что за это время очень серьезно отработали силовые структуры и, в общем-то, откровенно надо говорить, что бандподполье обезглавлено, практически полностью. Сейчас лидеры террористических ячеек находятся в возрасте 22-25 лет, это люди, еще не имеющие боевого опыта. Нет уже такого единого центра управления, сегодня это мелкие ячейки, которые не способны на проведение серьезных акций, требующих большого финансирования, больших людских ресурсов, подготовки. Силовые структуры многое сделали для того, чтобы этого не повторилось. А вот бороться с такими одиночками, как в Волгограде, очень-очень сложно.

 — Почему не запретить законодательно освещать теракты в СМИ?

— Вы представляете, что начнется? А я считаю, что основной урон это от информационной волны.

Я вам скажу — научитесь не обращать внимание и не поддавайтесь панике. Так как мы не обращаем внимание на то, что сотнями в день гибнут наркоманы. А профессионалам скажу — надо делать выводы и бороться.

…Можно с нескрываемой завистью рассуждать о том, как в благополучной Европе — Швейцарии, Бельгии спокойно живется ее гражданам. Почему? Да потому, что сами граждане зорко охраняют свой покой. Стукачество в нашей лексике, в их понимании — образ жизни законопослушного образцового гражданина. Не верите, спросите у дипломата Бородина, который попал в нелепую историю еще и потому, что голландским соседям показалось, что он слишком громко "воспитывает" в собственной квартире своих детей, и они вызвали полицию. Готовы ли вы смириться с фактом, что спецслужбам может быть доступна, в случае необходимости, ваша переписка в интернете или личный фотоархив? Будете ли информировать правоохранительные органы, если вас насторожит поведение соседей или даже близких людей? Нам интересно ваше мнение.

Автор Марина Колосова
Марина Колосова — журналист, бывший выпускающий редактор Правды.Р
Куратор Александр Михайлов
Александр Михайлов — журналист, внештатный корреспондент Правды.Ру