"Нападение НАТО? Это все фантазии"

О проблемах реформирования российской армии, о нынешнем состоянии вооруженных сил "Правда.Ру" побеседовала с главным научным сотрудником Института мировой экономики и международных отношений РАН, генерал-майором в отставке Владимиром Дворкиным.  

Фото:  

О военной реформе и проблемах вооруженных сил

Военная реформа многостадийна. Когда Анатолий Сердюков получил карт-бланш от президента России, задача была поставлена привести облик и структуру вооруженных сил РФ к виду, который существует в передовых странах - в США, в Великобритании.

В целом, эта задача была оправдана. И о том, что нужно реформировать вооруженные силы, много независимых экспертов писали и говорили. 

Но проводилась эта реформа топорными методами, без всякого обоснования. Чем она кончилась, известно. 

И после этого, когда пришел новый министр обороны Сергей Шойгу, Владимир Путин сказал, что никаких шараханий не должно быть и должна быть тонкая шлифовка.

Но анализ специалистов показал, что без коренной переделки того, что наделал Сердюков, не обойтись. И Шойгу, по существу, начал частичный возврат к прежнему и отказываться от тех форм, которые были внедрены при Сердюкове.

Читайте также: Америка увидела в России "немного сверхдержавы"

Сделали трехзвенную структуру управления сухопутными войсками, перевели все вместо дивизий на бригады. Оставили, правда, 201-ю дивизию в Таджикистане и еще одну на Дальнем Востоке. Но оказалось, что штатный состав бригад и их возможность вести боевые действия не соответствует реальным вызовам и угрозам. Пришлось возвращаться частично к дивизионной структуре.

Вместо шести округов при прежнем министре сделали четыре округа и совместили их с оперативно-стратегическими командованиями.

В общем-то, это чистейшей воды профанация. Функции оперативно-стратегического командования, которые совмещены в одном округе, одни и те же люди, командуют всем этим - это совершенно нежизнеспособная структура. Оперативно-стратегическое командование  должно заниматься планированием и подготовкой операций и избавлена от административно-хозяйственных функций. Вот это вот, пожалуй, один из существенных изъянов этой военной реформы. 

Слава богу, что в ядерных силах осталось все без особых изменений. 

То, что сделали с военными институтами, с военными вузами, тоже полный провал. Прежде всего провал из-за потери профессиональных кадров.  Свели все военное образование, военную науку к 10 научно-исследовательским центрам, объединили это все вместе. А ведь военных специалистов не подготовишь просто так, нужна высочайшая квалификация (преподавателей). 

Читайте также: Способна ли армия защитить Россию?

Вообще, постепенная деградация (военной) образовательной системы проходила и до Сердюкова, но во время Сердюкова этот обвал кадров профессорско-преподавательских, исследователей, он, по существу привел во многом к невосполнимым потерям. Восстанавливать это все чрезвычайно долго придется. 

Денежное содержание увеличилось. Ну это достигается просто - деньги есть, пожалуйста, увеличивайте. Количество войсковых учений реальных увеличилось. Это все хорошо, но это тоже вопрос финансирования. 

В оборонно-промышленном комплекте тоже проблем более, чем достаточно. И основной здесь тезис, который звучит из уст всех генеральных конструкторов, которые еще не превратились в эффективных менеджеров: "Деньги есть, работать некому". Вот это вот очень существенная вещь и восполнять ее придется чрезвычайно долго. 

О возможности вооруженного конфликта с НАТО

Это все фантазии. Потому что у России  есть мощнейший потенциал ядерного сдерживания. НАТО на ядерную Россию никогда не нападет. Так же как и Россия не начнет каких-то боевых действий против НАТО. Поэтому сценарии (конфликта) надуманные, алармистские. Я думаю, что неправильно их рассматривать. Не то время.

 О состоянии российской армии

Армия существует, на локально ограниченные боевые действия способна. Хотя, конечно, не с той эффективностью, которой можно было достичь при правильном реформировании. Проблем много технологических. Но нельзя говорить, что мы раздавлены. 

Надо все соотносить с реальной политической обстановкой. Нам нужно научиться вести боевые действия в ограниченных конфликтах. Мы должны уметь эффективно выполнять миротворческие операции, если потребуется. Вот для этого и должна вестись работа, которая в определенной степени сейчас проводится.