Борьба с предателями и врагами родины: контрразведчик Черкашин рассказал об особенностях службы

Ветеран КГБ Виктор Черкашин: государство не может существовать без контрразведки

Долгое время гриф "Совершенно секретно" лежал на работе Управления Внешней контрразведки, входившего в состав Первого Главного Управления КГБ. Многие работники ПГУ относились к своим коллегам, работникам этого управления, настороженно, считая, что сотрудники Управления "К" выполняют "жандармские функции", приглядывая за своими коллегами по Управлению Разведки КГБ СССР, но так ли это?

Какие методы использовали работники Управления Внешней Контрразведки, зачем нужно было его создавать, и насколько методы его работы были гуманнее, чем у противников, и, в частности, у сотрудников ЦРУ США?

На эти вопросы согласился ответить Виктор Иванович Черкашин, ветеран Советской разведки, долгое время проработавший в Управлении "К", с 1979 по 1986 год был заместителем резидента ПГУ в Вашингтоне, США, в Вашингтоне по линии КР, известный по делу шпиона ПГУ КГБ СССР, главы Советского отдела Контрразведки ЦРУ Олдрича Эймса.

— Виктор Иванович, в связи с чем в ПГУ КГБ СССР было создано Управление Внешней Контрразведки, и насколько правы те Ваши коллеги, которые считали работу Вашего Управления, схожей с работой "жандармов" в своих рядах?

— Я думаю, что такой термин, как "жандармы в своих рядах", дан не совсем обоснованно теми работниками ПГУ, кто в своих мемуарах так охарактеризовал работу Управления Внешней Контрразведки, входившего в состав ПГУ КГБ СССР. Эта служба, я считаю, не только в деятельности Советской Разведки, но и в деятельности государства играла очень важную роль.

— В чём же эта роль Вашего Управления "К" в деятельности ПГУ КГБ СССР заключалась?

— Как известно, ряд ведущих государств капиталистического мира, Великобритания, Франция, и, прежде всего, Соединённые Штаты Америки проводили активную разведывательную работу против СССР. Уверен, что они проводят её и против России.

Эта работа состоит в том, чтобы получать представляющую для указанных государств секретную информацию о нашей стране. Методы получения этой информации были и остаются различными. И естественно, что наряду с современными электронными средствами получения таких данных, активным образом используется такой фактор, как агентурное проникновение в интересующие объекты.

Вербовка агентуры в объектах, представляющих интерес для спецслужб, всегда являлась важным направлением деятельности. Естественно, что в системе спецслужб должна существовать такая структура, которая противостояла бы этой деятельности разведок иностранных государств. Эта задача возлагается на контрразведку.

Известно, что иностранные спецслужбы ведут активную работу за рубежом и против дипломатических представительств нашей страны. ЦРУ и ФБР всегда работали против сотрудников представительств СССР и России в США. Не секрет, что в составе наших дипломатических представительств в ведущих странах имеются и сотрудники службы разведки.

Поэтому противодействие вербовочной работе иностранных спецслужб в этих странах необходимо проводить квалифицированно. И для этого, безусловно, в составе резидентур, если мы с Вами говорим о загранице, в обязательном порядке должны быть люди, которые были бы в этой важной работе специалистами. Такими были сотрудники Внешней Контрразведки.

Сотрудники Внешней Контрразведки работали не против своих граждан. Поэтому сравнивать деятельность Управления "К" с каким-то "жандармским органом" не совсем корректно. Повторюсь, мои коллеги из Внешней Контрразведки не работали против граждан своей страны, они работали по предотвращению вербовок и провокаций со стороны иностранных спецслужб, направленных против граждан нашей страны.

Поэтому, с моей точки зрения, Внешняя Контрразведка — это крайне необходимый орган в составе любой разведки, который существовал не только в составе Советской Разведки. Известно, что такая служба есть в Центральном Разведывательном Управлении США, существует такая же структура и в составе Английской разведки.

Мы говорим с Вами об обоснованности существования внешней контрразведки Первого Главного Управления КГБ СССР. А советская контрразведка, как и разведка любого государства, постепенно приобретая опыт и нарабатывая оперативный багаж, соответственно совершенствовала и это направление по противодействию деятельности иностранных разведок, в том числе, против разведки нашей страны.

Поэтому, постепенно формировалась служба, которая где-то в середине восьмидесятых годов была официально оформлена, как Управление "К" — Управление Внешней Контрразведки. Её первым начальником был Григорий Федорович Григоренко, впоследствии ставший начальником Второго Главного Управления КГБ СССР, человек заслуженный с огромным опытом. Говоря об уровне профессионализма сотрудников ПГУ, которые работали во Внешней Контрразведке, я считаю их профессионалами, исключительно высокого уровня.

Что касается "контроля" за советской колонией диппредставительств за рубежом, то эта работа, как я говорил, была направлена на защиту советских граждан от возможных провокаций со стороны иностранных спецслужб. Эти функции защиты выполняли "офицеры безопасности", сотрудники пятого отдела Управления Внешней контрразведки ПГУ.

Офицеры безопасности являлись официальными представителями советских спецслужб, при необходимости защиты совграждан они выходили на местные спецслужбы и решали с ними возникающие проблемы. Естественно, что выполнять "надзорные функции" за членами советских колоний (например, в Вашингтоне это число составляло сотни человек) одному офицеру безопасности было нереально.

— А каким образом Вы подбирали и затем вербовали агентуру из числа спецслужб Запада и, в том числе, главного противника СССР — США? И приходилось ли Вам играть на их житейских слабостях, к чему часто при вербовке граждан СССР прибегали сотрудники ЦРУ и ФБР?

— На тему того, каким образом должна быть организована вербовочная работа, в целом, существуют различные точки зрения. Данная работа — это необходимый инструмент разведки любой страны.

Я ещё раз повторюсь: несмотря на совершенствование электронной, технической, а также других направлений работы разведок, человеческий фактор в деятельности разведки любой страны остаётся ключевым. Только человек может передать конкретные документы, хранящиеся в сейфах каких-то учреждений, которые могут интересовать разведку; только человек может определить ценность той информации, которая находится в этих документах, которые не всегда распространяются в электронном виде.

К этому вопросу, заданному мне Вами, существуют различные подходы. На каком-то определённом этапе развития разведки её вербовочная работа организовывалась целевым порядком. Это значит, что определялся объект, который для нас представлял интерес,
искались подходы к конкретным людям, и находился удобный предлог для знакомства с тем, кто нас, сотрудников разведки, интересовал, и впоследствии доводилось дело до логического конца — то есть, до его вербовки. Думаю, что эта форма работы, в принципе, остаётся и сейчас.

— А Вы, Виктор Иванович, могли бы привести пример работы по указанной схеме по вербовке Вами агента, работающего в каком-то ведомстве за рубежом, который для Вас, как сотрудника Управления "К" ПГУ КГБ СССР, представлял интерес?

— Могу привести Вам пример из своего собственного опыта, когда в одной из стран Ближнего Востока я таким образом, под примитивным предлогом, познакомился, установил доверительные отношения и впоследствии совершил вербовку сотрудника Западного посольства, из числа местных жителей.

Установив место жительства этого человека, я инсценировал около его дома поломку автомашины, у неё спустило колесо, потом обратился к нему с просьбой дать мне домкрат. Затем в порядке благодарности за оказанную мне помощь через неделю приехал к нему с подарками. И таким образом была создана основа для развития хороших отношений.

Можно также привести другие примеры по выходу сотрудников ПГУ КГБ на интересующие объекты. Но меняются времена, меняются и ситуации, и самое главное, становится более сложным осуществление вербовочных разработок сотрудников секретных учреждений, и, тем более, сотрудников спецслужб.

— А почему же данный поиск объекта для вербовки сотрудников из спецслужб стал более труден?

— Мы находим человека, зная, что он работает на том объекте, который нас интересует, пытаемся установить с ним контакт. Этот человек работает в определённых условиях, и он знает, что при выходе на него подозрительного для него человека, допустим, российского или, как это было раньше, советского дипломата, он обязан доложить об этом своему руководству, тем более, если мы говорим о сотруднике спецслужб. И в дальнейшем наше мероприятие приобретает совершенно другую картину. Это может стать началом оперативной игры противника с нами.

По заданию спецслужбы заинтересовавший нас человек будет устанавливать с нами видимые доверительные отношения, пойдёт на контакт с нами, а на самом деле, эта его работа будет проводиться под контролем спецслужб. И как раз опасность таких вербовочных "классических разработок" именно в этом и состоит.

Убеждён, что человек, который не склонен и не имеет каких либо предпосылок для того, чтобы пойти на сотрудничество со спецслужбами противника, этот человек, никогда и ни при каких условиях не согласится работать на иностранную спецслужбу. И будем ли мы с ним устанавливать добрые отношения или будем с ним пытаться установить деловые отношения, которые будут построены на какой-то основе, но он никогда не пойдет на предательство.

Глубоко убежден, что для человека безвольного, слабого по духу путь установления агентурных отношений будет продиктован личными мотивами этого человека: то ли ему нужны деньги, то ли ему нужна помощь для продвижения по службе, то ли он не доволен своим руководством, которое не даёт ему возможности двигаться вверх по карьерной лестнице, или это обида за какие-то действия руководства, которые задели его самолюбие

Анализ многочисленных примеров предательства сотрудников различных ведомств Советского Союза в 70-х годах прошлого века как раз об этом и свидетельствует. Кстати, разговоры о том, что измены совершались по идеологическим причинам (ненависть к существующему строю) как правило, были беспочвенны.

— Под последним, в виде действия руководства в адрес какого-то сотрудника спецслужб, Вы имеете в виду Эдгара Ли Говарда, сотрудника ЦРУ США, который после его увольнения из ЦРУ из-за кражи сумки соседки по авиалайнеру, предложил в 1983 году свои услуги ПГУ?

— Дело Ли Ховарда действительно не совсем обычно. Как сотрудник Центрального Разведывательного Управления США, он готовился для работы в Советском Союзе. Более того, ему уже была запрошена виза в Советское Посольство для въезда в СССР.

Въезд в СССР не состоялся, так как ФБР зафиксировало факт приёма им наркотических препаратов. Затем прошла информация, что он якобы украл у какой-то дамы в самолёте кошелек. Возможно, Ли Ховард этим поступком хотел продемонстрировать свою квалификацию, как разведчика, который способен на любые действия. Но факт остается фактом — из ЦРУ его уволили.

Кстати, в Москве Ли Ховард готовился принять на связь Адольфа Толкачёва, который работал в закрытом бюро НИИ радиостроения и располагал информацией о переговорных устройствах опознавания "свой — чужой" для самолетов ВВС СССР. Информация была сверхсекретной и крайне важной для сохранения боеспособности советских авиационных сил. Будучи уволенным из ЦРУ, Ховард Ли в отместку за такое "несправедливое решение своего руководства" обратился с предложением о сотрудничестве к нашей резидентуре в Вашингтоне.

— А что же подтолкнуло к добровольному установлению агентурных отношений с ПГУ КГБ СССР начальника Контрразведывательного Советского Отдела ЦРУ Олдрича Эймса?

— Американские источники, давая оценку поступку Эймса, предложившего свои услуги советской разведке в 1985 году, стремились подчеркнуть недостатки его поведения, якобы он хотел улучшить своё материальное положение. Мне кажется, это несколько упрощённая схема перехода человека от активной работы против СССР в рамках ЦРУ к столь неэффективной деятельности их противодействию этой работе.

Эймс был потомственным сотрудником американских спецслужб. Его отец также являлся сотрудником американской разведки и прекрасно ориентировался в той обстановке вражды по отношению к Советскому Союзу, которая насаждалась руководством ЦРУ.

Эймс считал, что стремление руководства представить ослабленный Советский Союз, как источник угрозы для США, — это попытка получить дополнительное финансирование для Министерства обороны и разведывательных служб США, а не действия, продиктованные истинными интересами своего государства.

Эймс хорошо разбирался в вопросах политики и прекрасно понимал, какой опасный путь преследует руководство США. Являясь начальником контрразведывательного советского отдела ЦРУ, Эймс в этом качестве был исключительно ценным агентом для советской разведки. Достаточно сказать, что на основании информации, полученной от Эймса, было разоблачено свыше 20 агентов ЦРУ, работавших в советской разведке (Моторин, Мартынов, Южин, Поташев, генерал ГРУ Поляков, Сметанин, агент СИС Гордиевский и других учреждений СССР).

В 1994 году Эймс был арестован и осуждён к пожизненному заключению. Закономерен вопрос: как могло произойти такое невероятное разоблачение такого ценного и опытного агента? Предположений много, но факт единственно верный — это то, что информацию об Эймсе американские спецслужбы получили от источника в СВР.

Был ли это агент ЦРУ, или один из тех, кто в начале девяностых, переметнувшись в США, купил себе "благоденствие" на основе информации об Эймсе, корой он располагал в силу различных обстоятельств, можно только гадать.

Как известно, в начале 90-х годов в США переместились на жительство около 20 сотрудников службы внешней разведки. Причём, около 10 из них — сотрудники американского направления.

Любопытное в этом плане заявление сделал в середине 2016 года в беседе с российскими журналистами бывший советник американского президента по вопросам контрразведки, бывший директор Центра контрразведывательных операций Совета национальной безопасности США Мейдисор. Отвечая на вопрос журналистов о том, насколько сложно было ФБР найти и разоблачить Эймса, как агента России, Мейдисор ответил, что ФБР длительное время вело поиск источника информации об агентуре ЦРУ в КГБ, ГРУ и других учреждениях СССР, после крупных провалов 1985-1998 годов, однако эти поиски были безрезультатны.

"Только в 1993 году, заявил Мейдисор, когда мы получили эту информацию от источника из российской разведки, Эймс был разоблачен и арестован".

— А как Вы прокомментируете заявление, данное мне относительно причин вербовки Эдварда Ли Говарда и Эймса, экс председателем КГБ СССР В. А. Крючковым, в котором Владимир Александрович в беседе со мной, утверждал, что Говарду не нравились методы давления на объект при его вербовке сотрудниками ЦРУ? А Эймс, будучи прекрасным аналитиком, понимал, что неуправляемость террористов с Ближнего Востока, и особенно из Афганистана, может сыграть с его родиной — США — плохую шутку. В этом Эймс оказался прав, что показали события 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке?

— Видимо, Владимир Александрович усмотрел именно эти мотивации определяющими в решении Эймса и Говарда Ли согласиться на сотрудничество с советской разведкой. Это его мнение.

— Если мы говорим о морали в работе вербовок представителями, как КГБ СССР, так и наших противников, в частности, ЦРУ и ФБР США, то, насколько методы при проведении данных операций спецслужбами СССР отличались от действий вашего главного противника? Как известно, работника Аналитического Управления МИД Огородника, в дальнейшем агента ЦРУ США "Трианона", американским спецслужбам в Колумбии удалось завербовать на основе его аморального поведении и любви к посещениям злачных мест?

— Дело в том, что сотрудник МИД СССР Огородник, работая в Посольстве СССР в Колумбии, установил интимный контакт с местной женщиной, потом обратился в местную колумбийскую контрразведку с просьбой свести его с представителями США. Колумбийские контрразведчики это сделали.

Огородник попросил политическое убежище в США. Спецслужбы Америки воспользовались этим обстоятельством и завербовали его. Как известно, Огородник впоследствии при его аресте в Москве отравился, надкусив капсулу с ядом из своей ручки, которую попросил оперативных сотрудников Контрразведки КГБ, арестовавших его, дать ему, обещая написать признание о работе на ЦРУ.

Известны и другие аналогичные случаи. Например, дело исполняющего обязанности резидента ПГУ КГБ в Лондоне, полковника Олега Гордиевского. В начале 70-х годов он, находясь в командировке в Дании, увлекался посещением мест сомнительного свойства, был неразборчив в связях с женщинами.

Спецслужба Дании задержала Гордиевского, а затем передала информацию о нём англичанам, которые успешно его завербовали. В последующие годы Гордиевский работал на их разведку. И только в 1985 году, когда Эймс сообщил нам о том, что Гордиевский является агентом СИС, его разоблачили.

Кстати, когда после получения информации о связи Гордиевского с английской разведкой, он был отозван в Москву, работа по его проверке почему-то была организована таким сомнительным образом, что Гордиевскому удалось сбежать в Англию. Но, это другой вопрос.

— А Огородника и Гордиевского разоблачил один и тот же агент ПГУ КГБ?

— Нет. Огородник был разоблачен в 1979 году. Первые данные о предателе из посольских работников в Колумбии пришли в КГБ СССР от сотрудника Управления "К" опосредованно от связи нашего оперативного работника из числа полицейских.

Были получены данные, что, по словам его друга из местной колумбийской контрразведки, какой-то дипломат из СССР работниками контрразведки этой страны сведён с представителями ЦРУ. Когда сотрудники Внешней Контрразведки ПГУ КГБ попросили этого знакомого из полиции Колумбии узнать, кто из числа работников или дипломатов СССР мог быть этим человеком, полицейский заявил, что не может этого сделать, так как его друг, контрразведчик, недавно погиб в автокатастрофе. Он добавил, что местные контрразведчики свели его с представителями ЦРУ, и якобы американцы предложили поработать на ЦРУ в качестве агента, на что тот и согласился.

Тогда, сотрудники КГБ стали вычислять, кто бы это мог быть из тех десяти дипломатов посольства в Колумбии, которые были допущены к секретам МИД СССР и смогли аналитически вычислить Огородника.

— Виктор Иванович, если говорить о морали в способах добыть необходимую спецслужбе информацию, то как лично Вы сможете прокомментировать документальный сюжет, прошедший в передаче канала НТВ "Русские сенсации" под названием "В постели с КГБ", где рассказано, что Второе Главное Управление Контрразведки КГБ СССР воспользовалось любовью между сотрудницей УПДК МИД СССР Виолетты Сеймы и капралом морской пехоты США, нёсшим охрану Посольства США в Москве Клейтаном Лаунтри, чтобы получить доступ через этого капрала к посольству США в Москве и резидентуре ЦРУ? Кстати, дело Лаунтри вёл и разрабатывал Ваш экс-начальник, зам. резидента ПГУ КГБ в Ливане Рем Сергеевич Красильников, ставший к тому времени начальником Первого Американского Отдела Второго Главного Управления КГБ СССР?

— Ещё раз повторюсь, спецслужба любой страны стремится проникнуть в те учреждения, где хранится информация, представляющая интерес для её государства. И есть контрразведка, которая противостоит и противодействует этим попыткам иностранной разведки. При этом, совершенно необязательно, что работники спецслужб только ждут, когда кто-то из иностранных разведчиков начнёт "проникать" в наш объект, а мы начнём ему — этому разведчику — противодействовать.

Есть и другая, наступательная, форма противодействия. Это проникновение в тот объект, где организуется работа против наших учреждений, или объектов. В данном случае, в Вашем вопросе, речь идёт о Посольстве Соединённых Штатов Америки в Москве.

Не секрет, что этот объект представлял и будет представлять интерес для контрразведки нашей страны, и работа там была организованна всегда очень квалифицированно. В пятидесятых годах я работал во Втором отделе (Английском) Второго Главного Управления КГБ и прекрасно знаю, что Американский отдел Второго Главного Управления КГБ был одним из ведущих отделов этого Управления.

Период работы Рема Сергеевича Красильникова начальником этого отдела относится к более позднему времени, с середины восьмидесятых годов, и большинство тех операций, что проводились при нём в девяностых годах, были косвенно связаны с той информацией, которую они получали от службы Внешней Контрразведки ПГУ КГБ, как раз из Управления "К".

Эта информация была об агентах ЦРУ, которую мы получали от наших источников, в том числе и от Эймса.

— Вы в такую ситуацию, как было обрисовано в телевизионной передаче и в моем вопросе, верите?

— Это возможная ситуация в организации работы контрразведки.

— Что же позволяло, в техническом плане, сотрудникам Управления "К" под носом контрразведки США и на территории США, как и сотрудникам ЦРУ на территории СССР, проводить встречи со своими агентами, в том числе из сотрудников КГБ, их умение, или для подобных встреч и в тех, и в других спецслужбах были специальные наработки?

— Я думаю, что этот Ваш вопрос имеет, скорее, теоретическое значение, потому что мы говорим о формах и методах работы спецслужб. Они могут отличаться друг от друга в чём-то, но, при этом, все эти формы и методы построены на двух составляющих частях:

  • получение информации с помощью технических средств,
  • доступ к информации через агентуру.

Как работать с агентурой, какими методами и в какой форме, зачастую зависит от обстоятельств или от личности человека, который представляет для нас интерес. Это зависит от возможности по установлению с ним контакта.

Я уже Вам говорил о том, что такое длительное изучение агентурного объекта, представляющего для нас интерес, это вообще процесс очень сложный. У оперативного работника, который пытается решить эту задачу, могут быть совершенно разные пути к успеху.

Это и личные отношения, и оказание связи помощи, это даже совпадение каких-то взглядов на жизнь, это и умение повлиять на него, умение ему объяснить или доказать что-то, а это умение уже зависит от оперативного работника. Но, как я говорил, такая работа внутри страны отличается от работы вне страны Внешней Контрразведки.

Работа Внешней Контрразведки за границей проходит под жёстким контролем спецслужб. Происходит то же, что американским или английским спецслужбам приходится проходить, когда они работают против наших объектов у нас в стране.

— А зачем, как свидетельствовал в одной из телепередач канала РЕН-ТВ Ваш коллега, в конце шестидесятых годов надо было искать сбежавшего из Испании в 1938 году в США бывшего резидента НКВД СССР Шведа — А. Орлова, отправившего из США Сталину письмо, где было написано, что пока в СССР не тронуты его родственники, он будет молчать об агентах Советской разведки 1920-1930 годов?

— Да, бывший резидент Разведки НКВД СССР в Испании Швед-Орлов, сбежавший в США, выполнил своё обещание, изложенное в письме, отправленном из Америки на имя Сталина. Он, зная очень многих агентов Советской Разведки, никого не "сдал".

— Но, зачем было нужно ПГУ КГБ уже в шестидесятых годах прошлого века проводить столь многоходовую операцию по поиску Орлова в США, тем более, что он не сдал никого из агентуры Советской Разведки?

— Мы же с Вами не знаем, какие вопросы тогда решались. Я знаю только одно, предатели, которые изменяли Советскому Союзу на определённом этапе, они все и всегда остаются предателями интересов своей страны независимо от того, являлись ли они агентами или не являлись они агентами спецслужб Запада. Или стали ими, как Калугин, не потому, что он был агентом ЦРУ, а потому что он предал интересы КГБ СССР.

Встав на путь предательства, Калугин выдал двух источников, выступая, как свидетель со стороны обвинения на суде над сотрудником Разведывательного Управления министерства обороны США Джорджем Трофимовым. Выдал и сотрудника АНБ Роберта Липке, завербованного ПГУ КГБ в 1965 году.

Сначала в своей книге дал его словесный портрет, сообщив его место работы и псевдоним "Ладья", который при вербовке был присвоен Липке сотрудниками ПГУ, а потом, как в случае с Трофимовым, выступил на суде над Липке свидетелем со стороны обвинения.

— Всё-таки я слышал от Ваших коллег, в том числе и из Управления "К" разное мнение о Шведе — Александре Орлове. Кто же он, по Вашему мнению, Виктор Иванович, предатель или перебежчик?

— Все люди, тем более сотрудники спецслужб, которые, изменяют своей службе и переходят на службу противника, это предатели, тут не может быть никаких разночтений.

Названный Вами Орлов, пусть он не выдал никого из известной ему агентуры советской разведки того времени, безусловно, для меня предатель, какая бы не была мотивировка его действий. Почему он себя так повел, это уже другой вопрос.

А письмо на имя Сталина он написал, просто опасаясь за жизнь своих родственников.

Орлов выполнял в Испании определённое задание, и как государственный служащий своей страны должен был его выполнить, но он не стал выполнять то, что ему было поручено, и значит, изменил своему государству, и предал его.

— Виктор Иванович, в этом году, двадцатого декабря, исполнится сто лет Службе Внешней Разведки. Сто лет назад под руководством Феликса Дзержинского было создано ВЧК. Что бы Вы, Виктор, Иванович, как ветеран Советской Разведки хотели бы пожелать Вашим коллегам, особенно тем, кто сейчас, пусть в не самое лучшее экономическое время для России, придёт в Службу Внешней Разведки нашей страны?

— Могу пожелать им успехов в решении почётной задачи защиты интересов своей Родины. И чтобы у всех сотрудников Разведки нашей страны всегда была чистая совесть!

Автор Игорь Латунский
Игорь Латунский — журналист, интервьюер, политолог
Редактор Алексей Ткаченко
Алексей Ткаченко — журналист, редактор новостной службы Правды.Ру
Куратор Александр Михайлов
Александр Михайлов — журналист, внештатный корреспондент Правды.Ру