Генпрокуратура отказалась бороться с экстремизмом?

2 ноября на пресс-конференции в РИА «Новости» молодые политэкологи из движения « Местные » заявили о своем намерении обратиться в Генпрокуратуру по поводу деятельности Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ). Активисты полагают, что это объединение является экстремистским и, соответственно, им должны заняться правоохранительные органы.

После общения с прессой инициативная группа «Местных» прямиком доставила свое заявление к «людям в синем». Однако гражданская позиция этих ребят не нашла понимания в солидном ведомстве. Документ попросту не приняли, ссылаясь на отсутствие фактов. Ни материалы, размещенные в Интернете, ни иной «багаж» против ДПНИ интереса не вызвали.

Хотя 16 ноября, выступая в рамках правительственного часа в Госдуме, генпрокурор Юрий Чайка заявил: «Сегодня серьезное беспокойство вызывает практически бесконтрольное распространение литературы откровенно экстремистского характера, а также пропаганда в информационных коммуникационных сетях общего пользования - Интернет. В этой связи считаю целесообразным установить уголовную ответственность для распространителей экстремистской литературы, держателей интернет-сайтов, а также предусмотреть ответственность для компаний-провайдеров, предоставляющих пространство для размещения сайтов экстремистской направленности». Это Чайка заявил публично, а, как говорится, в это время...

— Заявление у наших активистов принимала прокурор приемной Генеральной прокуратуры Зоя Александровна Красовская, - рассказывает корреспонденту "Правды.Ру" лидер движения "Местные" Сергей Фатеев. Она его рассмотрела и сказала, что тут нет фактов, только какие-то доводы и ссылки на Интернет.

— Что ей не понравилось?

— Это лучше спрашивать у Генпрокуратуры, а не у меня. Конечно, они должны были его принять, но не приняли. Вот придралась якобы к отсутствию фактов, хотя мы все конкретно указали и даже распечатки из Интернета сделали – чтобы все сразу наглядно показать. Мы действительно проделали большую работу – собрали очевидные факты того, что ДПНИ является организацией экстремистского толка. Но Красовскую это не убедило. Она посчитала, что фактов нет.

Логически сложно понять, почему сотрудница отказала в приеме нашего заявления, в котором мы просим провести юридическую экспертизу и инициировать обращение в судебные органы о признании так называемого ДПНИ организацией/объединением экстремистского толка. Вопрос там поднят более чем серьезный. И понятно, что в таких случаях лучше даже лишний раз перепроверить поступившую информацию, чем потом размахивать руками после разного рода экстремистских выходок.

Генпрокуратура вполне бы могла принять наш сигнал, рассмотреть его и, в случае недостатка доказательств, отклонить предложение обращения к Фемиде. Однако решение приняла одна-единственная сотрудница приемной прокуратуры. Получается, что они владеют Интернетом только в рамках того формата, который им нужен. А когда настает необходимость что-то выяснить, посмотреть, чем занимается та или иная организация, то на это у них времени вроде как и нет. Поленились, наверное.

— Если факты действительно были представлены, то почему в приемной Генпрокуратуры вам отказали? Ответственная сотрудница ведь прочла же документ или присутствовала какая-то предвзятость? Может, она тайная сторонница ДПНИ?

— Не могу сказать. Возможно, Генпрокуратура просто не захотела брать на себя ответственность и рассматривать обращение нашей организации, сославшись на малоубедительность доказательств. Ведь вопрос достаточно больной и, к тому же, вызовет массу протестов со стороны и ДПНИ, и ее «группы поддержки».

Хотя все это достаточно странно, ведь только глухой мог не услышать, к чему призывают активисты ДПНИ. И здравый человек должен понимать, каких провокаций от них можно ожидать. К тому же, о специфике ДПНИ в преддверии «Русского марша» говорили во всех правоохранительных структурах, включая прокуратуру. По-моему, об этом вообще все говорили.

— Какое же тогда должно быть заявление, чтобы прокуратура на него среагировала?

— Мне кажется, там должен быть либо ворох порнографии (если мы говорим не о ДПНИ), либо сообщение, что человек является свидетелем уже совершенного убийства. Наверное, данный формат для них более убедителен. Но такое отношение к делу – это все равно, что если человек приходит в отделение милиции и говорит, что ему угрожают конкретные люди, а ему отвечают, мол, не будем у тебя заявление принимать, зачем ты нам нужен.

Думаю, если бы реальное преступление было совершено экстремистами, или на этом «Русском марше» кто-нибудь бы погиб, то тогда уж по факту трагедии прокуратура возбудила бы дело и без нашего заявления – сама.

— А профилактические меры Генпрокуратура не принимает? Ведь уже сама риторика ДПНИ заслуживает правовой экспертизы…

— Получается, что не принимает. Ведь можно было бы принять заявление к рассмотрению и ответить нам по существу вопроса официально. Но в этом случае, Генпрокуратура автоматически берет на себя ответственность за принятое решение. И уже «прикрыться» ошибкой Красовской не получится.

Напомню, что в Генпрокуратуре вполне могли знать о наших планах обратиться к ним с заявлением о ДПНИ, так как о своих намерениях мы объявили 2 ноября на пресс-конференции в РИА «Новости» – еще до нашего похода к «людям в синем».

— То есть у вас сложилось впечатление, что на Генпрокуратуру в вопросе ДПНИ надежды никакой – там сплошные бюрократы?

— Не скрою, было крайне неприятно, что прокурорская чиновница нам отказала, даже особо не вникая в суть вопроса. Но мне не хотелось бы о Генпрокуратуре судить по одному человеку, которого я лично даже не видел. Но осадок остался крайне неприятный. Есть даже такое ощущение, что она, может быть, и сама участвовала в этом «Русском марше». Как говорится, чужая душа – потемки.

— Вы оставили это дело на совести Красовской?

— Конечно же, нет! Мы дописали дополнение к заявлению и послали его заказным письмом с уведомлением о вручении. Теперь Генпрокуратура будет вынуждена дать нам ответ и принять действенные меры по отношению к ДПНИ.

***

Из «Инструкции о порядке рассмотрения и разрешения обращений и приема граждан в органах и учреждениях прокуратуры Российской Федерации»:
(утверждена приказом Генерального прокурора РФ № 3 от 15.01.2003 г.)

12. Жалобы, заявления, обращения могут быть оставлены без разрешения и уведомления авторов, когда:

- обращение является анонимным, за исключением случаев, предусмотренных п.2.6 настоящей Инструкции;

- обращение по содержанию лишено смысла, а в материалах проверки предыдущих обращений имеется документ, свидетельствующий о психическом заболевании заявителя, не позволяющем ему адекватно оценивать происходящие события;

- имеется решение о прекращении переписки.

Решение об оставлении без разрешения жалобы (обращения) принимается начальником управления, отдела (на правах управления), старшим помощником прокурора субъекта Российской Федерации, прокурором города, района, военным или специализированным прокурором по рапорту исполнителя.

О событиях вокруг так называемого "Русского марша" см. специальный сюжет