Афганская война: победа или поражение?

Не был я там, на той войне. Когда началась война в Афганистане, я был на первом курсе военно-морского училища. Когда закончилась — уже получил звание "кап-три", служил на подлодке на далеком Севере, в Гаджиево. И все эти годы замполиты во время традиционных понедельничных политинформаций (по флотски — "политур") говорили о героической борьбе с душманами. Думалось: но почему же так долго, если "героически"? Кто-то из офицеров-подводников, будучи в понедельник с глубокого похмелья, на "политуре" ляпнул замполиту: "А давайте после обеда бабахнем ракеткой по этому самому Афгану, чего с ним чикаться столько лет!" Замполит тогда зябко поглядел за окно казармы, на гаджиевские причалы, где стояли (да и сейчас стоят, но их уже меньше) грозные стратегические подводных атомоходы. После обеда офицерика уже потащили в особый отдел. Его потом списали с плавсостава... На днях попалась под руки "Красная звезда" с "афганским" интервью генерала армии Владимира Александровича Крючкова, начальника 1-го Главного управления КГБ (разведка) — с 1974 г., председателя КГБ СССР — 1988-1991 гг. Хорошее интервью. За такое интервью годике эдак в 1988-м его бы давно списали куда-нибудь на Колыму. Вот несколько отрывков...
- Решение о вводе войск в Афганистан окружено многими легендами. Говорят, его инициатором стал Юрий Владимирович Андропов, с которым вы до этого проработали уже четверть века...
- Нет, это не соответствует истине. Хотя Андропов выступил за ввод наших войск в Афганистан, но не был тем лицом, которое инициировало этот вопрос, его нельзя однозначно называть деятелем, который проталкивал, настаивал и т.д.
- А кто же тогда?..
- Я бы советовал осторожнее подходить к этой проблеме. Чтобы ее понять, нужно учесть все аспекты... Брежнев, Громыко, Устинов, Пономарев, Андропов и все другие товарищи долго обсуждали этот вопрос, и лишь когда поняли — на основании обширной информации, которую мы получили из Афганистана и других стран, что надо спасать ситуацию, — тогда приняли решение.
- Когда вы лично узнали о возможности ввода войск?
- В конце ноября 1979 года. Поначалу делалось все, чтобы обойтись без этого. На комиссии, в работе которой я участвовал как начальник разведки, обсуждался вариант, как обойтись без силовых действий...
- На какой комиссии?
- По Афганистану. Ее председателем был Громыко, а в состав входили Устинов, Андропов, Пономарев. На заседания приглашали представителей других организаций и ведомств, круг участников изменялся. Меня приглашали довольно часто. Иногда в работе принимал участие Брежнев, кабинет которого находился недалеко от так называемой ореховой комнаты, где комиссия работала. Порой нас предупреждали, что будет Леонид Ильич, но чаще он просто заходил, сидел, слушал, что-то говорил.
- Как, кстати, Леонид Ильич тогда себя чувствовал?
- По-разному. То входил довольно бодро, активно выступал, делился мнениями... Проходило пять-шесть дней, и он выглядел совершенно больным... Состояние его резко ухудшилось в конце 1979 года.
- То есть в то самое время, когда принимались кардинальные решения... Вопрос прозвучит некорректно, но можно ли утверждать, что во всем виноват больной Брежнев?
- Нет! Хотя в афганскую проблему он не очень углублялся, но иногда заходил с какой-то дельной заготовкой. Помню, говорит: вы ищите вариант без силового решения, я с этим согласен. Подумаем, чтобы провести всеобщие выборы — таким образом мы внесем в жизнь Афганистана элемент демократических начал. Это будет хорошо воспринято за рубежом, и, наверное, этой власти будет проще утвердиться, чем если бы она была назначена. Это было интересное, здравое предложение, которое мы реализовали только в 1986 году.
- Как вы относитесь к той версии, что ввод советских войск в Афганистан произошел с подачи Соединенных Штатов Америки? Мол, это США усилиями политиков и спецслужб смогли подтолкнуть руководство СССР к такому решению...
- О том, что происходит, американцы узнали, только когда все было решено и наши войска уже были в Кабуле. Повторю еще раз: мы, советские люди, войну в Афганистане выиграли. Мы одержали и военную, и политическую, и психологическую победу. Когда войска уходили, были разговоры, что режим продержится недолго... Помню наш спор с Сергеем Федоровичем Ахромеевым, когда мы сидели на каком-то совещании, и он говорит: "Надо исходить из того, что пару-тройку недель — и все!" Говорю: "Ничего подобного!" - и объясняю, что "момент шурави", советский, который там присутствует, отпадет. Афганцам не надо будет воевать с нами, будут другие проблемы. Афганистан удержится, народный режим уцелеет — только мы должны помогать, не принимая участия в боевых действиях.
- И вы в итоге оказались правы...

И еще два совершенно различных "генеральских" мнения, уже из книг.
"Афганистан обернулся поражением не только для нас. Во многом просчитались и США. Именно они были инициаторами создания на территории Пакистана вооруженных формирований моджахедов, которые вели борьбу с Советской Армией. Именно Вашингтон вооружал их и направлял на борьбу с "неверными". Это американские власти, по существу, открыли путь террористам, которые, прикрываясь знаменем ислама, наводят страх и ужас во многих странах и в настоящее время".
Генерал-лейтенант В.А. КИРПИЧЕНКО, первый заместитель начальника Первого главного управления КГБ СССР. Из книги "Разведка: лица и личности".
"Мы не могли ответить убедительно и на такой вопрос: почему СССР, неся все возможные политические издержки в связи с военной интервенцией, ограничился вводом всего стотысячного войска, которого было явно недостаточно для решения военных проблем? Ведь было известно, что американцы во время вьетнамской войны ввели туда армию, насчитывавшую до 500 тыс. человек, а театр боевых действий во Вьетнаме был значительно меньше и компактнее, чем в Афганистане. Неужели наша вечная неуверенность и нерешительность руководили нами и здесь, на поле боя?"
Генерал-лейтенант Н.С. ЛЕОНОВ, начальник Аналитического управления КГБ СССР. Из книги "Лихолетье".

Наверное, я в чем-то ошибаюсь, приводя "нарезанные" цитаты. Но все-таки, по-моему, из них складывается реальная мозаика. Ведь мир — это не калейдоскоп, где кусочки информации перекатываются, свободно перемещаются друг относительно друга (по-моему, переписанная за последнюю десятилетку российско-советская история такой калейдоскоп и напоминает). Картина мира — это мозаичное окно, где все кусочки скреплены весьма жесткими связями. Или не так? Кстати, что больше похоже на прицел — трубка калейдоскопа или мозаичное стекло? Вот и я так думаю... Перекрутили мы что-то этот самую трубку. И теперь в калейдоскопе "ново-русской" истории — даже не осколки, а "прицельная" паутина...

Андрей Михайлов
Ссылки по теме: www.redstar.ru