Противостояние будет долгим, но Донбасс преисполнен решимости быть с Россией

Когда я возвращался из Луганска, там ещё сияло солнце, было тепло, сухо, и казалось — наступила весна. Но после пересечения границы Луганской народной республики, при переезде в Россию, погода резко изменилась — пошла полоса тумана, а потом показалась настоящая зима.

Луганск давно не обстреливают: фронт где-то километрах в 30 от города. В Луганске в основном виднеются следы старых боёв периода 2014-2015 годов. Видны следы от шрапнели на стенах домов. Торчит труба прямо под окном, где был кабинет прокурора. Это часть "Града" в здании местной прокуратуры, которая полностью разгромлена. Закрыто кафе "Казацкая слобода", которое тоже оказалось разрушенным в результате этого удара по прокуратуре, ибо находилось по соседству.

В центре города отремонтирована середина многоэтажки — была уничтожена одна квартира — туда угодил снаряд. Белыми кирпичами в доме из красного кирпича выложена заплатка в стене.

Везде следы вооружённой борьбы, но там так громко не ухает артиллерия, как в Донецке. Хотя, когда я побывал в клубе байкеров "Ночные волки" на окраине Луганска, то увидел ребят, вернувшихся с передовой. Эти суровые, немногословные мужчины очень отличаются от людей в Москве.

Они не хотя фотографироваться, не хотят никакого пиара, лишь скупо говорят, что защищают свой дом. Нет, они не жалуются, что трудно. Молча делают своё дело. На стене байкерского клуба я увидел портреты тех байкеров, которые погибли, защищая Луганскую народную республику.

В Луганске во дворе гостиницы, где я остановился, стоял бронетранспортёр. В баре-ресторане гостиницы гуляли молодые люди в военной форме. Это были те, кто приехал с передовой. Им привёз гуманитарный конвой необходимый груз из Нижегородской области. Ребята из добровольческого батальона "Козьма Минин" прибыли из Нижнего Новгорода и сражаются уже не первый месяц, защищая Луганскую народную республику.

Гуманитарный груз привезли ветераны локальных конфликтов в Чечне и Афганистане, которые сами в силу возраста не могут быть в действующей армии. Они знают, что необходимо в местах боевых действий:

• тепловизоры,
• термобельё,
• продукты,
• полезный мёд от пчеловодов Нижегородской области.

Ветеран афганской и двух чеченских войн, старший прапорщик запаса, Алексей Трофимов рассказал, что их конвой называется "Вместе победим!". А девиз конвоя: "Наши не придут. Все наши — тут!". Имеется в виду, что все подлинно "наши люди" находятся на поле боя вместе с теми, кто защищает идеалы русской весны и народные республики Донбасса.

Другой организатор этого конвоя, ветеран Росгвардии, потомственный офицер Араик Аветисян с горечью говорил мне, что мобилизация шла так трудно, ибо в военкоматах нынче сидит множество гражданских, по сути, мобилизационные отделы оказались не готовы. Негодовал, что не было достаточно экипировки для новобранцев, ругал отмену НВП в школах. Но, тем не менее, был преисполнен оптимизма; "Мы всё преодолеем, бойцам поможем и непременно победим!"

Бойцы с передовой прибыли прямо в гостиницу на бронетранспортёре получать гуманитарный груз, пели песни вечером и, переночевав, утром убыли на передовую.

В Донецке ситуация гораздо более сложная. Если Луганск всё-таки живёт, как обычный город, где на улицах есть резервисты, мобилизованные, где есть патрули, но это — живой город. На улицах много прохожих, встречаются взрослые с детьми. В Донецке ситуация кардинально отличается. Людей на улицах почти нет, и не только после наступления комендантского часа, но и днём. Ходят только по делам. Ни влюблённых парочек, ни стаек детишек на улице не увидеть.

Донецк — военный город. Там постоянно слышны прилёты вражеской артиллерии, и так называемые "выходы", когда стреляют свои. Это уханье слышится периодически в течение дня. И куда-то обязательно попадают или артиллерийские снаряды или ракеты — днём или ночью. Мы, переночевав в гостинице, узнаём, что минувшей ночью что-то было разрушено. Например, школа.

Да, никто не пострадал. Это случилось ночью. Но школы нет. Это было неподалёку от гостиницы, где мы остановились. А через неделю после нашего возвращения в Москву я увидел новость, что в гостиницу "RAMADA", где мы жили, прилетел вражеский снаряд, есть человеческие жертвы. Это обыденность Донецка.

Дети в школу не ходят. Занятий давно нет. Все переведены на удалёнку. Заколоченными фанерными окнами зияет здание технического университета. Оно тоже давно не функционирует. Все высшие учебные заведения переведены на удалёнку.

Людей на улице практически нет. Только редкие одинокие прохожие. Помимо обстрелов попадаются людям под ноги так называемые "лепестки" — запрещённые международной конвенцией мины. Они падают и на асфальт, и в траву, и там бывают не видны. Если человек наступает на них, он может лишиться конечности, а то и жизни.

Вообще-то, приходилось перемещаться лишь в сопровождении военной полиции. Но когда у нас была возможность хоть чуть побродить самостоятельно, нас настоятельно предупреждали — не ходите по траве — можете пострадать.

Но люди приспосабливаются. Гречанка Ирина Мавроди, живущая в Раздольном, каждый день преодолевает дорогу до Донецка на автомобиле. Она рискует жизнью каждый день — пригороды обстреливаются более интенсивно. Ирина живёт ближе к линии фронта, но не жалуется. Говорит, что ко всему люди привыкают. Что касается жизни "под киевскими властями", то смотрит на это скептически. Даже процитировала афоризм:

"Это первый раз правительство стреляет по своему народу, дальше оно стреляет уже по чужому народу".

Да, близость, которая была между основной частью Украины и Донбассом, исчезла за эти восемь лет. Произошло много реформ в этих республиках Донбасса. Они всё дальше отдаляются от Украины, где культивируется всё национальное, где приоритет отдаётся всему украинскому.

Жители Донбасса все владели украинским языком, два языка — русский и украинский — были в ходу. Делопроизводство велось в независимой Украине на украинском языке. Но при Януковиче не было попрания прав русскоязычных. А при новых властях, когда начался сильный уклон в национализм, республики Донбасса попытались отгородиться от этой тенденции, укрепить у себя русский язык. Состоялось отторжение всего украинского, как реакция на давление Киева. Это долгий, идущий в сторону отгораживания от Украины, процесс.

Ветеран сражений за независимый Донбасс, депутат Народной республики, Юрий Сивоконенко разоблачил утверждение, что именно вмешательство России сыграло основную роль в расколе Украины. Сам курс Киева на такую жёсткую украинизацию толкнул жителей Донбасса на альянс с Россией, считает Сивоконенко. Вызвал желание уйти в Россию, но Россия долгое время на это не реагировала.

Сивоконеко подчеркнул что насилие на Украине и на Донбассе началось там задолго до появления вооружённых добровольцев Гиркина-Стрелкова из России и даже до убийства проукраинского сотрудника правоохранительных органов Владимира Рыбака. Насилие началось на Майдане, где жгли "Беркут" и стреляли в милицию. Всё остальное было уже позже.

На Донбассе население преимущественно шахтёрское. Это люди, которые каждый день рискуют жизнью, спускаясь в шахту. Запугать их невозможно. Поэтому угрозы Киева лишь укрепили решимость людей сопротивляться давлению.

Конечно, жители Донбасса возлагают большие надежды, на то, что Россия им поможет, не оставит. Но надо понимать, что, если бы Россия не пришла им на помощь, они всё равно бы решительно держались и отказались бы жить в условиях давления.

С ними можно было договориться, но Киев потерял этот шанс. Сейчас, независимо от того, как идёт специальная военная операция, Донбасс подчиняться Киеву не собирается. Очевидно, что СВО сейчас буксует, ибо российская армия откатилась с занятых прежде территорий. Но изменения, происшедшие с жителями Донбасса за последние восемь лет, а особенно после начала СВО, необратимы. Ментально себя жителями Украины люди там себя не считают.

Я говорил на улицах Донецка с людьми, вернувшимся с фронта, с жителями ДНР. Мнения были разные. Один, весьма пожилой, говорил, что вот, получили новый автотранспорт, сейчас едем на передовую "бить гадов". Говорил это с гневом и ожесточением.

Другой говорил, что его подразделение сражается за следующий после Песков населённый пункт — небольшой посёлок, и всё идёт очень туго.

"Мы там воюем целую неделю и продвинулись всего на 600 метров. Сопротивление украинских войск отчаянное. Они не дают нам поднять головы — накрывают артиллерией".

Мнения есть самые разные. Но местные жители уступать не собираются. И в этом смысле Донбасс покорён не будет. Людей, которые считают себя отдельно от киевского режима, который декларирует сближение с Западом, уход в НАТО, в ЕС, покорить сложно.

Местная жительница Ирина Мавроди говорила мне, что люди, которые ждут прихода Украины есть, но их немного. Большинство их тех, кто был сориентирован в сторону Киева, уже покинули республику ДНР раньше, в течение этих восьми лет. Остались немногие, которые не могут уехать по тем или иным причинам: больные родственники, престарелые родители и иное.

Поэтому на встречу с хлебом-солью и цветами в Донецке и Луганске вооружённым силам Украины вряд ли придётся рассчитывать. Здесь живут люди, которые никак не наследники Бандеры, а, скорее, духовные наследники молодогвардейцев и вольного донского казачества.

Я предвижу серьёзное противостояние. Победа, видимо, будет нескоро. Сейчас мы видим примерное равновесие сил. Но эта поездка убедила меня в том, что какая-то военная вспышка была неизбежна. Если бы даже не специальная военная операция, то случилась бы попытка Киева поставить Донбасс под контроль. И это бы привело к масштабному военному конфликту с вмешательством России.

Видно, что противоречия назрели. Люди давно живут в условиях вялотекущего военного противостояния. Теперь военная операция обострила всё до предела. Однако, перспектива решения этого конфликта ещё очень далека.

Без мнения жителей Донбасса ни Киев, ни Москва, ни Вашингтон ничего сделать не смогут.

Донбасс же преисполнен решимости быть с Россией.