Российский ВПК работал на кого угодно, но только не на Россию

С началом специальной военной операции выяснилось, что в российской армии не так много современной техники, как казалось. И речь даже не о беспилотниках или о другом "умном" оружии, а о вполне традиционных танках и самолётах. Что странно, учитывая, что в предшествующие годы Министерство обороны неоднократно заявляло о том, что идёт активное перевооружение армии. Где же правда?

Ещё 29 января 2020 года, во время проведения Единого дня приёмки военной продукции министр обороны Шойгу заявил:

В результате поставки нового и модернизированного вооружения уровень современности сил общего назначения составил свыше 70%, стратегических ядерных сил — 86%.

Не прошло и трёх лет, и теперь, оценивая состояние Вооружённых сил РФ, стало модно каламбурить фразой:

В российской армии — как в зоопарке: есть всё, но в единичных экземплярах.

А как же слова министра обороны? Или мы, обычные люди, неправильно понимаем, что является "новым", а что — "старым". Или, в данном случае, справедливо правило, гласящее, что новое — хорошо забытое старое. А ведь это действительно отчасти так. Кто бы мог подумать, что слова, когда-то сказанные портнихой французской королевы Марии-Антуанетты, окажутся применимы не только к одежде, но и к вооружению.

Если оглянуться в прошлый XX век, то можно заметить, сколько нового и революционного появилось в мире вооружений всего лишь за несколько десятилетий. Новые модели танков и самолётов разрабатывались, буквально, за считанные годы и быстро ставились на вооружение.

Но по мере усложнения техники сменяемость моделей становилась всё реже, циклы разработок новых образцов удлинялись, да и срок эксплуатации техники становился существенно больше. И с последней четверти прошлого века для мировой военно-промышленной отрасли стала характерна не столько разработка новых образцов, сколько глубокая модернизация существующих. И порой, за счёт модернизации можно "догнать" технический уровень старой техники до уровня самых современных образцов, разработанных с нуля. Достаточно просто поменять "начинку": электронику, оборудование, двигатель и т. д.

Это, конечно, характерно не для всех направлений вооружений. Например, метод модернизации хорошо применим для боевых бронированных машин: танков, БМП, БТР. Или для самолётов. Можно вспомнить стратегический бомбардировщик Ту-95, разработка 1950-х годов. Или семейство самолётов, созданных на основе Су-27, разработки 1970-х годов.

Для России, попавшей в 1990-е годы в сложное экономическое положение, модернизация по причине своей дешевизны стала основным инструментом поддержания военной техники на более-менее приемлемом уровне. В то время как создание абсолютно новых образцов стало идти вялотекущим методом.

Но тут надо поправиться.

Модернизация старого танка не всегда дешевле производства нового, если он уже разработан, испытан и поставлен на поток. И когда 10 лет назад в Западный военный округ поступил модернизированный танк Т-72Б3, то офицеры высказали претензию Министерству обороны, заявив о несоответствии танка современным требованиям. По их словам, такой же Т-72 грузинской армии после модернизации в Израиле, во время кампании 08.08.08, был на голову выше тех образцов, что поступили сейчас от российской оборонки.

В войсках также удивлялись тому, что модель Т-72М1, предназначенная для Алжира по цене тоже 50 млн, оснащена

• системой автоматического сопровождения цели,
• цифровыми датчиками поправок и метеоусловий,
• дистанционной зенитной установкой,
• кондиционером.

В российских же моделях электроника "на уровне прошлого века".

Ну, хорошо, это было давно, и за последние 10 лет должно было что-то измениться? Наверное.

Это десятилетие действительно было временем бурного роста военно-промышленного комплекса России. Современных танков Т-90 было выпущено порядка 2500 штук. Цифра внушительная. Но вот только российская армия оказалась почему-то лишней на этом празднике жизни. Вооружённые силы, начиная с момента выпуска этого танка, получили только порядка 650 единиц этой техники. А где же остальные?

А остальные, например, в Индии — (внимание) около 1000 штук. И это, заметьте, сильно больше, чем у нас в России. Ну, ладно, Индия — страна с миллиардным населением. Можно понять. Но второй в строчке владельцев этого танка значится не такая уж большая страна — Алжир. У них 600 танков.

Спору нет, поставка вооружений на экспорт — важная статья дохода. Плюс, усиливает позиции России в странах-импортёрах. Но ведь нужно учитывать и вопросы безопасности нашего государства. При этом, активный экспорт вооружений продолжался уже после 2014 года, когда конфронтация между Россией и Западом в лице Украины и НАТО стала многократно нарастать.

И танки — это не какое-то исключение. Похожая ситуация с БМП-3. В российской армии их числится около 750 штук. БМП-3 считается самой современной боевой машиной пехоты в наших Вооружённых силах, хотя начала поставляться в далёком 1987 году.

Для сравнения, её предшественников — БМП-2 — в армии около 3500 шт. Кому интересно, может сам в уме вычислить уровень современности российских вооружений по направлению боевых машин пехоты. В лучшем случае, эта величина составит 25%, Ну, а где же тогда остальные БМП-3?

Да где угодно.

Например, в маленьких Объединённых Арабских Эмиратах — почти 600 единиц. За малым Россию не догнали. В ещё более маленьком Кувейте — свыше 200. Ирак заказал в 2018 году 500 машин, пока получил 90. Снова Алжир — около 100. Венесуэла — свыше 100. Азербайджан — под сотню.

География поставок нашей военной техники, конечно, впечатляет. Можно было бы испытать гордость за такую востребованность русского оружия во всём мире. Вот только там, где современная военная техника сейчас нужнее всего, её, как раз, и не хватает. Понятно, что будем навёрстывать и наверстаем. Но это будет уже сложнее, учитывая возможные проблемы с поставкой электронных компонентов.

И на кого всё это время работал российский военно-промышленный комплекс? Да на кого только не работал, но России доставалось всё по остаточному принципу.