Военный медик: мы доставали неразорвавшийся снаряд из шеи человека

Репортаж спецкора Pravda.Ru Дарьи Асламовой о работе медиков в военно-полевых условиях в Курской области из прифронтового стабилизационного пункта 810-й бригады морской пехоты. Интервью с командиром медгруппы с позывным Тяжёлый.

— Что за ранения у этого человека?

— Минно-взрывная травма. Множественные осколочные ранения правой и левой верхних конечностей. Помимо этого, имеются множественные осколочные ранения лицевой части черепа. Гемодинамически пациент стабилен, просто есть элементы болевого шока. На первом доврачебном этапе оказана первая врачебная помощь, жгут наложен хорошо. Очень хорошо наложен жгут, молодцы. И за счёт этого часто раненым больнее там, где жгут наложен, а не там, где ранение у них. Это наглядная иллюстрация того, что парни наложили жгут правильно.

— Это самое важное?

— Да. И им своевременно удалось его доставить сюда. Мы не снимаем жгут, пока рану не "законтролили". Его начали сразу "вливать", на нашем языке.

— Что вливают сразу? Обезболивающее?

— В данный момент вливается коллоидный раствор. Также ему даны, естественно, обезболивающие препараты, препараты общего гемостаза. Проведён также контроль давления. В зависимости от того, какие показатели, мы его снижаем или поднимаем. Вы можете сейчас наблюдать работу непосредственно над ранами. На конечностях, конечно же, имеются огнестрельные переломы. Там наверняка многооскольчатые переломы кистей, пястных костей. Там видно. И осколки, естественно.

Можете наблюдать ещё вот какую картину. Смотрите, он был в бронезащите, поэтому ни грудная клетка, ни шея, ни нижние конечности не повредились. Только открытые участки тела и, естественно, лицо. В остальном молодцы.

— Сейчас вы оказываете, что называется, стабилизационную помощь?

— Так точно. Это первая врачебная помощь с элементами реанимации, хирургии. Сейчас вы можете наблюдать иммобилизацию той конечности, над которой мы и работали. Левая верхняя конечность будет иммобилизирована, потому что идут переломы костей. Надо отдать должное нашему доврачебному этапу.

У нас фельдшеры работают на уровне. Часто их труд недооценивают. Фельдшеры, младший медперсонал, который занимается именно оказанием доврачебной помощи, профессионально всё сделали. Люди, которые были рядом с ним, его боевые товарищи, которые оказывали ему первую помощь, самую первую помощь, сделали всё грамотно. Молодцы.

— Кстати, очень много говорят о том, что надо обучать бойцов профессионально оказывать первую помощь, чего многие не умеют.

— Они могут… Понимаете, пока ты не столкнёшься с этим… Морально, психологически к этому подготовиться нельзя. Ты можешь быть отличником боевой подготовки, но пока ты в реальности не столкнёшься с боевой травмой, ты не знаешь, как ты себя поведешь. Это невозможно запрограммировать — своё поведение в той или иной экстремальной ситуации. Честь и хвала людям, которые, попав в эту ситуацию, повели себя так профессионально. Их внутренний моральный кодекс, скажем так, их морально-волевые качества позволяют им не теряться, невзирая на всю безобразность ранения. А красивых ранений не бывает. Это всегда человеку непривычно, всегда страшно. И, несмотря на это, они друг другу оказывают помощь. Это я говорю, как начмед, который на следующем этапе принимает этих раненых.

— Бывает, что у вас (это рассказывают как легенды) привозят людей с неразорвавшимися снарядами?

— Конечно, бывает. Буквально меньше двух недель назад у нас был такой неразорвавшийся снаряд в человеке. И ваш покорный слуга не без участия своих товарищей, коллег, доставал неразорвавшийся снаряд из шеи человека. И всё прошло успешно, по большому везению.

— Снаряд достали. И дальше вы обезвредили или сапёры?

— Сапёры, конечно. Его же в числе других отходов класса Б не утилизируешь. Его же не выкинешь вместе с амуницией человека просто куда-нибудь. Поэтому он был отдан сапёрам, которые его утилизировали.

Часто бывает так, что мы просто отрабатываем это всё как рядовой случай. Потому что тактика по сути не меняется. Просто при неразрыве:

Первое, тактика более защитная: лишние люди убираются.
Второе. Как действуют профессионалы? Вы сейчас можете наблюдать, что нет никакой суеты. Каждый спокойно занимается своим делом. Все общаются. Именно общение — это 90% успеха.

— Общаются с кем, с раненым?

— Не только с раненым. Между собой общаются. Спокойно разговаривают, потому что слаженный коллектив. А вот в новых коллективах мне лично приходилось наблюдать, как на ровном месте над человеком, у которого ранение не столь серьёзное было, люди, не имеющие боевого опыта работы с боевой травмой, создавали лишнюю суету, которая только мешала.

Взаимодействие у них должно быть отточенное. В этом главное — личностные данные самих людей, которые работают. И опять же не могу не сказать, что это ещё и организационный момент. Организовать их надо таким образом, чтобы они знали общий вектор движения: к чему мы стремимся, как мы должны работать.

— Скажите, люди, которые здесь сейчас работают с раненым, — это
профессиональные медики или это волонтёры?

— Сейчас вы можете наблюдать тандем профессиональных медиков, имеющих опыт работы с боевыми ранами. Тут есть и гражданский персонал, который помогает нашему военному врачу. Такой момент есть. Есть человек с образованием, которому помогает человек без образования.

— Вы создаёте на стабилизационном пункте такую бригаду из профессионалов и непрофессионалов, которые должны сработаться вместе?

— Да. У любого человека, который с нами работает, всегда есть возможности профессионального роста. Мы стараемся делать так, чтобы самим чему-то новому учиться. Всегда открыты новым знаниям. И мы всегда рады, если наш опыт на базе кому-то передаётся, и кто-то растёт над собой. Нет предела совершенству. Всегда надо двигаться вперёд. Потому что нет стоячего состояния, есть только регресс или прогресс.

— Раненый в сознании, он контактирует?

— Да, он контактен. Мы никогда не запрещаем людям материться, кричать.

— Им так легче, конечно.

— Да. Всё, что им нужно, они делают. Мы понимаем. У нас половина личного состава имеют ранения, в них самих есть невытянутые осколки. Они до того, как сюда попасть, на этот театр, за спиной имеют ещё боевой опыт. И в ходе этого боевого опыта иногда они попадали под артудары, под удары FPV-дронов. У нас на эвакуационные группы противник постоянно охотится своей беспилотной авиацией. Наши медицинские пункты разворачиваются в районе досягаемости ствольной артиллерии противника. Всегда их пытаются нейтрализовать, потому что могут отследить эвакуацию…

С этим раненым, я бы сказал, самый счастливый вариант. Потому что дело могло быть хуже. Он в сознании, молодец.

— Держится.

— Надо отдать должное. Когда тебя ранят, ты же сам своё лицо не видишь, ты же не знаешь, что у тебя на лице, что у тебя на спине творится. С руками ещё ладно, ты можешь увидеть. Но когда это всё под повязкой, ты не понимаешь серьёзность своего ранения, насколько всё плохо. И надо отдать должное, честь и хвала нашим раненым, как они себя ведут.

— Достойно?

— Достойно. Я видел людей, которые при очень серьёзных ранениях даже звука не издали. Они спокойны, общительны, у них трезвость ума часто.

— Они отдают себе отчёт в своих действиях.

— Да. Это сила воли. Это их моральные качества. Я понимаю, что это человек, не избалованный жизнью. Он знает себе цену, он знает свою работу, он понимает работу медиков.

— Вы сейчас закончили стабилизационную помощь?

— Да. Есть градация этапов эвакуации. Если у тебя этап первой врачебной помощи, ты отрабатываешь именно объёмы первой врачебной помощи. Даже если ты хирург и знаешь, что с ним делать дальше, — ты туда не лезешь. Ты не лезешь репозицию костей делать, какое-то вытяжение делать.

— Сейчас главное — человека стабилизировать?

— Стабилизировать, подготовить его для следующего этапа. Дальше идёт этап квалифицированной помощи, когда уже врачи в своих операционных в спокойной обстановке могут над ним работать час, два, три, четыре.

— Уже думать, как лечить, выстраивать стратегию лечения?

— Да. А здесь, пока мы его наблюдаем, ещё могут 13 человек заехать. Понимаете? Если бы мы стали над каждым человеком по четыре часа думать, мы бы половину раненых не спасли.

— Важно быстро оказать помощь и следующих принимать.

— И качественно. И иметь понимание, что есть объёмы медицинской помощи. Здесь, на этом этапе, идёт объём первой врачебной в полном объёме. Дальше, на следующем этапе, будет квалифицированная помощь. После них уже — специализированная помощь.

— А потом уже реабилитация.

— Да. А до нас идёт доврачебная помощь.

— Это та, которую ему оказали на линии фронта?

— Да. То, что жгут наложили, повязку наложили.

— А сейчас что делают? Накрывают термоодеялом, чтобы не замёрз человек?

— Конечно. Это тоже обязательный элемент. У нас уже всё по накатанной, никому ничего объяснять не надо, все всё знают.

— Действительно ли такая плёночка может сохранить тепло?

— Особенность её в том, что с этой стороны она блестящая. Она отражает выделяющееся тепло тела человека и аккумулирует его у тела, внутри. За счёт этого создаётся тепловой эффект. Сейчас мы его переведём в так называемый "накопитель", в палату ожидания. Дальше придут врачи и будут уже разбираться. Его будут грузить на санитарный транспорт и эвакуировать на следующий этап квалифицированной помощи.

Видите? У раненого уже у него всё хорошо. Начинает: "Можно мне пить? А можно мне ещё ватки? А можно покурить?" У них уже во главе угла не ранение, а пить, курить.

А вообще есть вещи, которые нельзя запрограммировать. И только в экстренной ситуации у человека сброс идёт до инстинктов. Если у тебя инстинкты и сама база сильная (я имею в виду, морально-волевая база), если ты можешь сохранять хладнокровие и мыслить рационально, ты со всем справляешься. Хорошо воюет тот, кто быстро соображает и приспосабливается.

Уточнения

Фе́льдшер (нем. Feldscher) — специалист со средним специальным медицинским образованием, который имеет право проводить диагностику и устанавливать диагноз, проводить самостоятельное лечение или направлять пациента к врачу-специалисту.
 

Пе́рвая по́мощь — комплекс мероприятий, выполняемых при несчастных случаях и внезапных заболеваниях, меры срочной помощи раненым или больным людям, предпринимаемые до прибытия медика или до помещения больного в медицинское учреждение.