Казаки на передовой: как Виталий Кузнецов встретился с бойцами СВО и воздвиг Поклонный крест

Корреспондент Pravda.Ru сопровождал всероссийского атамана Виталия Кузнецова в поездке в зону СВО, где атаман провёл награждения отличившихся воинов, также вместе с атаманами, полковым священником и боевым сопровождением воздвигнул Поклонный крест на линии фронта, встретился с руководством казачьих кадетских корпусов и запорожскими казаками. 

Всероссийский атаман Виталий Кузнецов

Читайте начало репортажа:

Как Всероссийский атаман навестил казаков-добровольцев в зоне СВО

Казаки-добровольцы в зоне СВО: репортаж с места событий

Беседы за атаманским столом

В конце каждого мероприятия нас ждал накрытый стол, где мы ели, запивая еду чаем. И это не шутка — спиртного на столе я не видел. Конечно, я прекрасно понимал: человек я новый, поэтому надо, чтобы ко мне присмотрелись, узнали, что за человек, как и о чём беседует. Да и мне нужен был вопрос для начала общения.

— Расскажите, Виталий Владимирович, о том, как всё начиналось. Как казаки оказались на линии боевого соприкосновения?

— Да всё просто. Когда мы приехали, офицер из минобороны нам сказал, что обстановку пока разведать не может. Украинцы уничтожают разведгруппы, не давая собрать информацию об огневых точках. Это было в самом начале специальной военной операции — тогда дроны были в новинку. Офицер сразу поставил задачу — идти нам в разведку. Я задал резонный вопрос: "А сколько у вас дронов?"

— Ни одного. То есть их вообще нет.

— Подождите тогда нас посылать. Мы должны провести разведку местности. И тут я его буквально ошарашил, когда сообщил, что мы привезли с собой 20 дронов. Ох, тогда славно поработали — из всего тяжёлого по выявленным позициям врага. Нам потом разрешили сразу напрямую связываться с артиллерией для нанесения ударов. И дело пошло.

— И тем самым выполнили боевую задачу. То, что и должен делать командир.

— Не совсем так, — возразил атаман. — Я командирам, атаманам всегда говорю: "Необходимо выполнять в первую очередь государственную задачу, а уже потом — боевую".

— А в чём разница, объясните?

— Да всё очень просто. Государственная задача — наиважнейшая. Это сбережение людей. Ведь боевые действия закончатся рано или поздно, а мне важно, чтобы мои боевые орлы потом ещё детей заделали и продолжили свой род. Поэтому надо так планировать боевую задачу, чтобы по возможности совсем исключить потери или хотя бы минимизировать.

Новые казаки и "межгалактические" генералы

— Вот вы относительно недавно стали всероссийским атаманом. С какими проблемами вы столкнулись?

— Первое, и это ни для кого не секрет, — это "межгалактические генералы".

— То есть?

— Представь: вот собрались за столом четыре человека, выпили по чарке — и стали назначать друг друга генералами, атаманами, есаулами. Начеканили наград, обвешались ими с головы до ног и ходят важные. Я одного такого встретил.

— Кто вы по званию?

— Генерал, — отвечает.

— А где указ президента о награждении?

— Нет указа.

— А кто вы по армейскому званию?

— Сержант.

— Так вот, товарищ сержант, покиньте кабинет. А вами займутся правоохранительные органы. И я надеюсь, вы серьёзно ответите перед законом за мошенничество, а перед казаками — за то, что дискредитируете казачество. Время ряженых прошло! Сейчас другое время настало.

— А как вы выбираете себе команду? Кого вы хотите видеть рядом с собой?

— В первую очередь это должны быть люди, которые воевали здесь с украинским нацизмом и заслужили авторитет у казаков. А таких немало. Сформировано и успешно выполняют боевые задачи 28 подразделений. 11 казаков стали Героями России.

А ещё я задаю три вопроса…

1. Для чего ты пришёл?
2. Каким видишь своё будущее через пять лет?
3. И что ты для этого собираешься сделать?

Как принимают в атаманы

— И это все критерии?

— Это главные условия. Но я смотрю глубже: как человек ведёт разговор. Если он всё время говорит: "Я", а не "Мы", — это для меня тревожный звонок. И ещё: атаман — это не привилегия, а тяжкий крест. И не всякий его готов нести.

— Это почему?

— Потому что только в единстве наша сила. Зарубежные спецслужбы внимательно следят за возрождением казачества и всячески пытаются нас разобщить. Поэтому вижу свою миссию — объединить все воинства в одно.

— А в чём сложность такого процесса?

— Надо провести большую юридическую работу, чтобы все казачьи общества оформить в соответствии с законом. Это тяжёлая работа. Но чем тяжелее отцам (это я и на встречах с казаками говорю), тем проще будет идущим за нами поколениям.

— Это, наверное, и не только к формированию единого войска относится?

— Конечно. Я это и бойцам на передовой говорю: нам нужна победа, чтобы осколки этой войны не достались нашим детям.

— Я так понимаю, что вы также создаете "социальный лифт", чтобы у рядового казака была возможность для роста?

— Не совсем. Я за "ступеньки". Ведь на лифте можно быстро подняться, а потом ещё быстрее рухнуть вниз. Именно ступеньки, чтобы человек постепенно себя проявлял, учился казачьему делу, умел правильно вести себя с окружающими.

— А как вы считаете, скоро СВО закончится?

— Я в этом не уверен, видя, как Запад делает воинственные заявления. Им не нужна сильная Россия, и они, судя по всему, хотят взять реванш за разгром в 45-м году. Но мы им этого не позволим — не сомневайтесь.

— Вы знаете, я и не сомневаюсь. А наоборот, узнав казаков поближе, даже уверен в этом...

— Походную звонницу и колокола передали, наградили, поверстали в казаки. Ну что ж, атаманы, пора в путь-дорогу. По коням! Помолимся после трапезы. Батюшка, сотворите молитву!

Всероссийский атаман Виталий Кузнецов — глубоко верующий человек. Для него казачество неразрывно связано с Православной церковью. Без Бога нет победы. И именно вера не даёт человеку превратиться в зверя на войне. Отсюда воздвижение поклонных крестов, передача походных звонниц — не просто атрибуты и ритуал, всё это имеет большую духовную силу для поднятия морального духа казаков и обретения Божьей помощи. Скажу от себя прямо: в такую работу должно активнее вовлекаться духовенство. Честно говоря, не все казаки знают молитвы, забывают благодарить Бога даже после трапезы. На некоторых ПВД я видел распорядок дня, который начинался с утренней молитвы и заканчивался вечерней. Но повсеместно практика не распространена. Поэтому, на мой взгляд, было бы хорошо собраться полковым священникам и определить свод общих молитв.

Рассказ атамана, или Истоки жестокосердия, а также Что за звери водятся на этой войне

 

И опять в автомобиль, уже ставший промятым от долгого сидения, в седло — и в путь, в бригаду "Таврида".

Предстояло вновь провести награждение и передать переносную звонницу в походный храм. Пока все готовились к торжественному событию, я разговорился с атаманом Волжского казачьего воинства Константином Давитьяном. Это боевой офицер, спецназовец, чья жизнь проходит в боевых походах в тех местах, куда призовёт Родина. Разговорились о войне. Меня мучил вопрос, почему украинцы так ожесточились против нас, считая себя выше русских по крови, хотя у самих через одного русские фамилии, родня в России, да и сами раньше с удовольствием приезжали к нам на заработки.

— А ты сам посуди. Сколько времени прошло с 90-х годов. Более 25 лет, как они отсоединились от СССР. С той поры выросло новое поколение, которое с самого детства, а потом со школы учили ненавидеть всё русское, называя общую Родину тюрьмой народов. И в то же время — показывая дорогу в сторону "светлой" Европы, где их так ждут — не дождутся.

Вот тебе пример. Взяли в плен ихнего пацана. Ему чуть больше 20 лет. Весь в нацистских татуировках. Спросили: "Почему наколол?" — "Заставили, чтобы в плен не сдавался. Вы, мол, лучше меня сразу убейте. Если узнают, что я у вас, да ещё живой, не раненый, — всю мою семью убьют". Вот и думай, что с ним делать.

— А действительно они так жестоко относятся к своему мирному населению или это рассказчики краски сгущают?

— А вот тебе случай. Освободили мы как-то одно село, расположились, выставили посты. Смотрю — идёт дед, а за ним парень какой-то волочится, весь сгорбленный, идёт на полусогнутых ногах, на глаза — чёрная вязаная шапка натянута. Подходят, значит, ко мне. И дед спрашивает: "Простите, у вас нет немного бензина? Нам — для обогрева".

В руках держит пакет. Спрашиваю: "Покажи, что в пакете". А там — полбуханки хлеба и две луковицы. Сам стоит — аж пошатывается от голода. Я сразу дал команду моим бойцам: "Несите сюда консервы, хлеб, молоко".

— А это кто с тобой?

Он замялся: "Да не надо ничего, мы пойдём".

— Нет, стойте. Куда пойдём? Кто с тобой, повторяю?

— Это дочка моя.

— Как дочка? Сними шапку. Да не бойтесь, мы — русские казаки, нас нечего бояться.

Тогда он, обращаясь к дочке, говорит: "Сними шапку, не бойся, ребята не тронут". Она снимает её, а там копна русых волос до плеч. И девушка такая красивая, лет семнадцати. Рассказал потом, что прятал её всё время в яме, которую выкопал метр на два под своей кроватью. Тогда наёмники-колумбийцы лютовали в деревне. Всех девок, которых находили, насиловали, многих убивали.

— Колумбийцы?

— Да, они самые. Под наркотой воюют. Только как? Они смелые только с местным населением. Взяли некоторых в плен — сразу паиньки стали. На жалость давят, мол, нищета заставила в наёмники пойти. А как надавишь — начинают рассказывать. Как катались на машинах и ради забавы стреляли по прохожим, убивая просто так — даже беременных не щадят.

Но самые злые среди наёмников, которых встречал, — поляки. Эти воюют упорно, пленных наших бойцов, бывает, расстреливают. Да уж. Благородство, честь воина — это не про них.

Воздвижение Поклонного Креста на передовой

Фото пресс-службы Всероссийского казачьего общества

В один из дней поехали на пункт временной дислокации (ПВД) в Донецкой Республике, который всего в семи километрах от фронта расположен. Время от времени слышались гулкие звуки от взрывов. Пролетали с шелестом наши ракеты. Казак, который нас встретил, успокоил меня:

— Не переживай, мы в низине находимся, нас они не видят, и снаряды над нами летают, а сюда не падают.

Ну, как-никак, а успокоил.

Хотя операция предстояла непростая. Всероссийский атаман вместе с командирами-атаманами, со своим помощником Игорем Шараповым в сопровождении охраны уже надевали бронежилеты. Предстояло совершить бросок в прифронтовую зону, чтобы воздвигнуть Поклонный крест.

Виталий Кузнецов уже не в первый раз устанавливает Поклонные кресты на линии фронта. Это действие под носом у противника буквально взрывает мозг всушникам. Они просто бесятся от такой дерзости. А главное — боятся его как грозного напоминания неминуемого ответа перед Богом и людьми за предательство своей православной веры. Такое напоминание о том, что они потеряли, побуждает их совесть мучиться, а от этого буквально звереть в сатанинской злобе. Это потом наши мне рассказали об их ругани в радиоперехватах.

Такая операция всегда тщательно продумывается. Идут отвлекающие манёвры, зачищается периметр. Огневые точки прикрытия скрытно занимают пулемётчики, дроны мониторят обстановку. Быстрый заскок, десять минут на установку и краткую молитву, освящение — и назад. Времени вполне хватает, противник не успевает опомниться, навести артиллерию.

И вот в полной экипировке, в сопровождении "великолепной пятёрки" колонна из трёх бронемашин отправилась на передовую, а мы остались ждать. Это были тревожные часы...

Старый казак, волонтёры и их истории

 

Пока ожидали, разговорились у костровища с пожилым, но очень крепким на вид атаманом Борского района Самарской области Виктором Куриным. Он приехал навестить сына. Так вот, немного печальная у него история. Нет, в семье — слава Богу. Виктор Юрьевич, в свои 68 лет, в своём районе проводит уроки с детьми, где рассказывает об истории казачества, учит традициям. Открыл конную школу верховой езды, проводит собрания казаков. И ему постоянно местные власти ставят палки в колёса. Ну не могут терпеть чиновники на местах инициативных людей, которым не всё равно, которые не просто говорят, а пытаются дело делать. А они — по принципу "тише едешь — дальше будешь". Нет инструкции и разрешения сверху — сиди на седалище ровно, зарплата и так идёт. А начнёшь действовать — вдруг по шапке от начальства получишь и тёплое место потеряешь.

— Да, это так оно и есть, — подхватывает разговор Вячеслав, а его спутница Марина соглашается.

Марина — директор литейного завода. Она отлила и передала нам в Воронежской области на трассе колокола для походных звонниц. Но теперь и сама приехала. Вот так встреча.

Вячеслав давно занимается волонтёрством. Отвозил гуманитарную помощь ещё в Херсон. И так получилось, что в тот день наши войска вынужденно покидали город. Там он попал под атаку FPV-дрона, лечился в госпитале и затем снова отправился с гумпомощью в зону СВО.

Так вот, часто бойцам жертвуют машины. Они перегоняются без номеров. Да и зачем номера в зоне боевых действий? Да и срок службы их, увы, недолог: дроны, мины, обстрелы — и всё, машины уже нет. Любому здесь понятно, что номера как собаке пятая нога… Любому, но только не гаишникам. Они задерживают такие машины, ставят на стоянку. И приходится чуть ли не командование подключать, чтобы решить этот вопрос. Часто грузы с беспилотниками тормозят — просят документы. Так может, уже пора принять нормативы, чтобы упростить бюрократию, если некоторые правоохранители не могут без инструкций работать, живя в прошлом?

В таких серьёзных разговорах время летело быстро. Периодически вновь где-то бахало. Все замолкали, смотря на часы. Слова были не нужны — все ждали возвращения группы. Но вот раздался долгожданный звонок — едут!

Вскоре мы услышали гул моторов, и на поляну въехали бронемашины. Всё прошло, как и запланировали. Правда не обошлось без приключений. Два вражеских дрона всё же заметили группу. Один посадили с помощью РЭБ, а второй сбил метким выстрелом из дробовика отважный "Глухарь". Его глаза, и без того ярко-голубые, просто ослепительно сияли от радости.

Вскоре атаман скомандовал: "По машинам!" И мы отправились в дорогу.

Новые регионы: цены, кафе и курорт

 

Честно говоря, не ожидал, что придётся преодолевать сотни километров по освобождённым регионам. Думал, что эти территории гораздо меньше. Что очень порадовало — в Луганске и Донецке практически не видно разрушений, не говоря уже про Бердянск, где не велись боевые действия. Города живут своей мирной жизнью. На улицах спокойно гуляют семьи с детьми, благоустроенные дворы, современные детские площадки.

Цены в магазинах и кафе — выше московских на 10-15%. В гостиницах — средние по России. В Донецке цена за ночь в номере с двуспальной кроватью — чуть выше пяти тысяч. В Бердянске снял номер в отеле на берегу Азовского моря всего за четыре с половиной тысячи рублей. Заселились поздно ночью. Утром, когда я отдёрнул занавеску, меня ослепило своей синевой бескрайнее море. Оно было так близко, что казалось, будто я плыву по нему на корабле. Сам город расположен на песчаной косе, так что море с чистыми пляжами — с двух сторон. Выбирай и купайся.

 

В этом городе всероссийский атаман заключил соглашение о сотрудничестве с ректором Азовского педагогического университета. Затем провёл встречу с местными казаками, которые решили возродить Запорожское казачье воинство и оформить все бумаги согласно российским законам. Помощник атамана Григорий Решетов, подтянутый офицер с благородной сединой, своим видом напоминающий белогвардейского офицера, пообещал оказать всю юридическую помощь братьям-казакам — запорожцам.

Настало время покинуть Бердянск. Мы отправлялись в ПВД, где несли службу казаки. Предстояло вновь наградить отличившихся, передать памятные подарки. Казаки выстроились для награждения. Получая награду, они произносили: "Служу Отечеству, казачеству и вере православной!" В ответ слышали хором: "Любо!"

Встретили нас со всем гостеприимством, накормили вкусной рыбой, которую только утром выловили из моря. Они несут боевую службу на границах Запорожской области — и несут её достойно, судя по многочисленным курортникам, свободно гуляющим по набережной, открытым кафе и ресторанам.

Командировка завершалась. И если вначале мне казалось, что неделя тянется долго, словно год, то в конце я уже думал, что прошёл только один день. Так насыщенно и интересно летело время, проведённое с казаками.

Предстоял обратный путь — 1200 километров до Москвы. Я смотрел в окно, и перед глазами проносились не пейзажи за окном, а всплывали образы казаков-добровольцев, которые за это время стали для меня друзьями. Теперь я увидел всё сам своими глазами. Ведь две реальности, в которых живёт сегодня страна: война и мир, — разделены невидимой стеной. А окном в этой стене стал телевизор. Но он не может передать всю палитру красок человеческих душ, аромат степных трав, огромных просторов моей Родины — России.

Я ещё до конца не понял, что изменилось в моей душе. Знаю только одно — это глубокое и сокровенное изменение. Видимо, и от меня отлетела шелуха, которая мешала смотреть на мир не только глазами, но и сердцем...